– Человек! – сказал Ангел, зажав виски ладонями. – Человек в нелепейшей черной одежде и без единого перышка. Значит, я не обманулся. Я в самом деле попал в Край Сновидений!

Есть вещи явно невозможные. Эту ситуацию даже самый слабый интеллект признает невозможной. То же, верно, скажет о ней и «Атенеум», если удостоит нашу повесть рецензией. Папоротник в брызгах солнечного света, развесистые буки, Викарий и ружье, в общем, приемлемы. Другое дело Ангел! Любой здравомыслящий человек вряд ли станет читать дальше такую сумасбродную книгу. Викарий и сам вполне оценил всю немыслимость положения. Но у него не хватило решимости. Вследствие этого он, как вы сейчас узнаете, не отринул немыслимое. Он разомлел, он плотно перед тем позавтракал, он не был настроен вдаваться в тонкие умствования. Ангел захватил его врасплох, а дальше сбил его с толку сперва неуместным радужным свечением, а затем сильным трепетом крыльев. Викарию поначалу не пришло на ум спросить себя, возможен ли Ангел или нет. В тот первый миг растерянности он его принял – и беда свершилась. Поставьте себя на его место, мой уважаемый «Атенеум». Вы пошли на охоту. Вы кого-то подстрелили. Уже это одно должно привести вас в расстройство. Вы видите, что подстрелили Ангела и он минуту бьется на земле, потом, приподнявшись, заводит разговор. Он не извиняется за свою немыслимость. Напротив, он перекладывает вину на вас. «Человек! – говорит он, тыча пальцем. – Человек в нелепейшей черной одежде и без единого перышка. Значит, я не обманулся. Я в самом деле попал в Край Сновидений!» Вы просто должны ответить. Если только вы не дали стрекача. Или должны размозжить ему череп вторым зарядом, чтобы избежать объяснений.

– В Край Сновидений! Извините меня, если я осмелюсь высказать предположение, что вы сами явились оттуда, – заметил Викарий.

– Как это может быть? – сказал Ангел.

– У вас из крыла сочится кровь, – сказал Викарий. – Прежде чем продолжать разговор, доставьте мне такое удовольствие… печальное удовольствие… и разрешите мне его перевязать. Я, право же, искренне сожалею… – Ангел закинул руку за спину и передернулся от боли.

Викарий помог своей жертве встать на ноги. Ангел послушно повернулся, и Викарий, с охами и вздохами, внимательно осмотрел пораненные крылья. Он не без любопытства обнаружил, что они сочленяются с верхним внешним краем лопаток, образуя как бы дополнительные плечевые суставы. Левое крыло почти не пострадало – только оказались выбиты два-три прави́льных пера да парочка дробинок застряла в ala spuria[1]; но в правом была, по-видимому, перебита кость. Викарий, как умел, остановил кровотечение и подвязал крыло, использовав вместо бинта свой носовой платок и кашне, которое экономка заставляла его носить во всякую погоду.

– Боюсь, некоторое время вы не сможете летать, – сказал он, ощупывая кость.

– Мне не нравится это новое ощущение, – сказал Ангел.

– Эта боль при ощупывании кости?

– Как вы сказали? – спросил Ангел.

– Боль.

– Боль! Вы называете это «болью». Да, боль мне решительно не нравится… Много ее у вас, этой боли, в Краю Сновидений?

– Увы, немало, – сказал Викарий. – Для вас она внове?

– Совершенно внове, – сказал Ангел. – Она мне не нравится.

– Занятно! – сказал Викарий и для крепости прикусил узел зубами. – Полагаю, как временная перевязка это сойдет, – сказал он. – Я в свое время обучался оказывать первую медицинскую помощь, но меня не учили накладывать повязку на крыло. Боль не стала легче?

– Сперва жгло огнем, а теперь печет, – сказал Ангел.

– Боюсь, печь будет еще довольно долго, – заметил Викарий, все еще занимаясь раной.