– Поймали их? – заинтересованно спросила Алекса.
– Тут же, по горячим следам. Сам новый комиссар явился покрасоваться.
– Вы его видели? – воскликнула я.
Новый комиссар полиции Рейн Расмус прибыл в наш город лишь неделю назад, но уже успел стать персоной, изрядно потрепанной сплетнями. Всем было интересно – что от него ждать? Чем он предпочитает брать мзду: золотом, дорогим вином, услугами?
Пока стало известно лишь то, что комиссар слывет как человек неподкупный, с принципами. Что объясняло его появление в Ферробурге. Расмус перешел дорогу крупному чиновнику, и тот жаждал расправы. Лишаться толкового офицера столичная полиция не пожелала, поэтому на время отправила его подальше. Комиссар был холост, еще нестар, хорошего рода.
– Я его видела близко, как тебя – на расстоянии плевка, – заявила Лилла.
– И каков он?
Старуха хмыкнула, взяла кусок тростникового сахара и крепко сжала его так, что на прилавок посыпались крошки. Потом грохнула кулаком по стойке и заключила:
– Вот таков он, наш новый комиссар. Крутенек, суров, справен. Знает толк в ферромагии. На место преступления прибыли две Жестянки. И так он им приказы отдавал, что те чуть не танцевали.
Жестянки – жестяные патрульные – были примитивными големами-автоматонами. Вид у них неказистый: бочка с шарнирными руками-ногами. Сверху ящик, в котором горит огонь, зачарованный фламмагом, на затылке труба, из который валит черный дым (поэтому Жестянок также обзывают Коптилками). Они неповоротливые, тупые и понимают лишь самые простые заклинания-команды – взять, нести, лупить-колотить.
Уж если по словам Лиллы они «чуть не танцевали» от приказов комиссара, значит, и правда Расмус не так-то прост.
Любопытно, как он уживется с Бельмором и бургомистром Сангвинием Снобсом. Будет ли Расмус работать по их указке, или начнет свои порядки устанавливать?
– Держись от Расмуса подальше, Эрла, – сказала Лилла. – Сдается, лучше его внимание к себе лишний раз не привлекать.
– Мне скрывать нечего, я законопослушная горожанка.
– Все мы законопослушные, – Лилла многозначительно поболтала остатками настоя в стакане и осушила его одним глотком. – Но наш закон горазд обвинять невинных, – заключила она сурово, выложила на стойку монеты, забрала свои инструменты и отправилась отсыпаться.
После Лиллы посетители пошли потоком.
Заглянули рабочие с мукомольной фабрики, седые от мучной пыли, и потребовали горячего яблочного сока со специями. Зашли полакомиться овсяным печеньем болтушки-швеи. А когда в школе прозвенел звонок на большую перемену, в зал ввалилась стайка детишек – эти пришли за конфетами и какао.
Алекса не помогала, но и не мешала: она взялась починить спиртовую горелку и сидела у окна, разложив детали по столу, и мурлыкала под нос заклинания.
Занта крутилась рядом и норовила стащить что-нибудь; Алекса без церемоний отпихивала альфину ногой и награждала ее грубыми прозвищами.
Я поглядывала на Алексу опасливо. Если она применяет ферромагию, то неизвестно, какие свойства получит горелка после ремонта. Все изделия Алексы обладали невыносимым характером. Не исключено, что моя горелка будет плеваться огнем или шипеть непристойные слова, подхваченные у Алексы.
Когда школьники ушли, я получила перерыв. Убрала чашки в мойку, наполнила кипятильник свежей водой и только собралась перекусить бутербродом, как колокольчик отчаянно затренькал, дверь распахнулась, и в чайную вошли четверо неожиданных гостей.
2. Глава 2. Ни жив, ни мертв
Первыми вошли полицейские Боб и Роб. Оба молодые и огненно-рыжие, Боб – коротенький и суетливый, Роб – долговязый и застенчивый.