О раскопках в карьерных песках я помышлял неоднократно. Манящая своей белизной рыхлая песчаная толща – совсем не то, что плотный чернозём в огороде – копать её не сложно, и даже приятно. Однако находка, сделанная солнечным днём 1 мая 1981 года, предвосхитила мои намерения…

В тот день, воспользовавшись праздником, я отправился в притихший карьер, чтобы пополнить новыми образцами свою детскую коллекцию «полезных ископаемых». Уже, конечно, не помню, чем именно в этот день я разжился, но главная находка, сделанная почти под занавес моего путешествия, врезалась в память на всю жизнь. Вышагивая по взрытой бульдозером площадке, я случайно заметил у себя под ногами торчащий из песка кончик кости. Потянув за него, я с замиранием сердца вытащил на поверхность большой позвонок светло-жёлтого цвета. Затем, зарывшись руками в песок поглубже, нащупал там ещё одну кость, тоже оказавшуюся позвонком. Вслед за ним таким же образом извлёк на поверхность третий позвонок. Все три позвонка прекрасно сочленились друг с другом, образовав фрагмент позвоночника какого-то крупного животного. Кости отлично сохранились – вместе с позвонками из песка удалось извлечь и межпозвонковые диски. Канал, где размещался спинной мозг, был забит слежавшимся ржавым песком, содержавшим большое количество хрупких ракушек и полуистлевших растительных остатков.

В связи с этим принадлежность позвонков я сразу приписал древней акуле (тогда я ещё не знал, что у акул нет костей – их скелет состоит из хрящей). С величайшей гордостью я принёс найденные позвонки домой (в то время мы уже жили в городской квартире). Но родители не разделили моих восторгов. Мама потребовала, чтобы я немедленно унёс из дома эту «гадость». Пришлось нести свою находку к бабушке и деду, которые продолжали жить в частном доме.

Реакция бабушки на мои кости тоже была негативной. И хотя я не вносил их внутрь дома, а принялся очищать их от песка на лавочке под яблоней, она неоднократно призывала меня выбросить их. По её версии, это были «кости пропащей лошади». Я не соглашался с ней: ну кто потащит хоронить лошадь в действующий карьер!? Гораздо проще было бы похоронить её где-нибудь на пустыре или на поляне в лесу. Но бабушка стояла на своём, вспоминая при этом какие-то страшные случаи из жизни, связанные с пропащими животными.

Я не сдавался и отстаивал свою точку зрения. Однако после того как обнаружилось, что кости легко строгаются ножом, в моей голове поселились некоторые сомнения: видимо, прошло ещё не столь много времени с момента гибели данного животного и кости не успели окаменеть. Я даже допустил мысль, что в какой-то мере бабушка права, и позвонки принадлежат какой-нибудь средневековой лошади. Кости же средневековых лошадей в моих глазах большой научной ценности не имели – те же «пропащие лошади», только слегка «залежавшиеся» в земле. Засомневавшись, а затем и разуверившись в научной ценности найденных позвонков, я однажды хладнокровно их выбросил. Конечно, тяжело было расставаться с красивой легендой о древней акуле. Но авторитетное мнение бабушки, понимавшей в лошадиных костях явно больше, чем я, перевесили мои изысканные фантазии.

Между тем, мелкие костные обломки периодически встречались мне в карьерном песке и впредь. В большинстве случаев их вид – жёлто-коричневый цвет, сеть глубоких трещин, сглаженные края сколов – упорно наводили на мысль об их почтительной древности. Во всяком случае, они разительно отличались от тех костей, которые мне порой приходилось находить в тарелке с маминым борщом.

Однажды к нам в гости приехал давний друг отца – дядя Боря. Он работал шеф-поваром в системе общепита. К нему я и обратился за консультацией, ведь по роду своей работы ему часто приходилось иметь дело с костями. Кто как не он смог бы определить степень «свежести» моих находок, ведь родители продолжали настаивать на том, что находимые мной кости принадлежали современным «пропащим» животным.