– Я буду рад, очень рад! Безумно боюсь одиночества!

Алладин положил в сумку свои бабуши и сел на ослика, вытянув руку Лилу:

– Иди ко мне скорее, маленькая проказница, пока наш новый друг не передумал!

Лилу схватилась за ладонь Алладина и уже через мгновенье сидела на его плече, хитро поглядывая на рукопись, украденную у Алладина, которая так и осталась лежать под кустом. И Латоша, резво потоптавшись на месте, весело поскакал вперёд.

– Меня зовут Алладин, – представился Алладин, – а это моя обезьянка Лилу. Честное слово, не знаю, откуда она у меня.

И они все вместе рассмеялись.

Солнце уже садилось. Трава покрылась не ясным золотом заката, всюду слышны были беспрестанные цикады и комары бессмысленно кружились в воздухе мелкими стайками. Японская коллекционная кукла Танака, сделанная по образу компьютерного персонажа бесстрастно стояла над Тианой уже несколько часов. Она была с короткой креативной стрижкой, раскосыми карими глазами, в коротенькой креативной чёрной кожаной куртке, под которой был белоснежный топик и чёрные кожаные шорты. На ногах компьютерной героини были длинные выше колена чёрные гольфы и высокие лоферы. Танака попыталась поднять Тиану с земли, но она была настолько вялая, что казалось невероятно тяжелой. Время транквилизатора уже истекло и Тиана постепенно, но очень медленно приходила в себя. Однако встать она всё -таки не могла.

– Что – то задомажило меня! – пользуясь современным сленгом, прошептала Тиана, увидев перед собой Танаку.

– Я захилю тебя, – сочувственно ответила Танака, что означало: «Я исцелю тебя».

Тиана взялась за руку Танаки, протянутую ей, сделала усилие и встала на ноги. Но как только она оказалась прямо перед незнакомкой, в голове её зашумело, зазвенело и она упала прямо Танаке в руки. Едва удерживая Тиану на ногах и обхватив её обеими руками, компьютерная кукла Танака воскликнула:

– Проблема!

Солнце уже почти завершило свой путь к горизонту и уселось, как огромное яблоко на тонкой, почти не существующей полосе, разделяющей небо и землю. Еля уже приготовилась спать, когда услышала внизу топот копыт и чей-то громкий злобный крик. Она высунулась из дупла и вгляделась в засыпающий палисадник, по которому мчалась чёрная, как смоль кованная карета с диким грохотом цепей.

Недодел бил плетьми разгорячённых лошадей и мчался к густым тёмным зарослям, где стояла в полном одиночестве клетка – тюрьма для всех не угодных кукол. В руках Недодела сиял багрово красным светом посох, на конце которого возвышался Камень Чудес. И сиял он так ярко, что освещал дорогу, словно зловещий факел. За каретой, едва поспевая, бежал, прикованный цепями, почти на согнувшихся ногах старик в разорванных лохмотьях. И на всю округу слышен был разъярённый голос Недодела:

– Что ты там надумал рассказать, а? Ты забыл, что я говорил тебе?! Куклы не должны знать ничего из прошлого! Они теперь злодеи! Мои злодеи! Они ничего не помнят, им и не надо. Пусть всю жизнь думают, что они глупые и безвольные солдаты своего короля! То есть мои солдаты! Ты понял?! А ты больше никто! И никому не интересно слушать твои бредни о твоей дочери!

– Недодел, – плакал старик, – Недоделушка! Пожалуйста… мне больно… я устал!..

Еля тут же толкнула в бок засыпающую Атишу:

– Атиша! Просыпайся! Мы должны помочь!

Потом, спускаясь по веткам высокого дерева вслед за ловкой рысью, она несколько раз прошептала:

– Ах, бедный старик!.. Ну, злой король, надо проучить тебя!

А Недодел, извернувшись на Недозлюка, снова ударил его длинным тяжёлым посохом и продолжал кричать на всю округу:

– Как ты посмел говорить с моим генералом?! Я тебе говорил, чтобы ты не болтал своим языком. Ты ослушался меня, чёртов король! А теперь плачешь и просишь пощады?! Я собственноручно засажу тебя в клетку, а на рассвете казню! Понял?