Черт догадывался, откуда у этой истории ноги растут, но никак не мог поверить, что это правда. Ангелочки, конечно, чудаки, но чтоб так…

В любом случае, стоило проверить эту версию. Если домыслы Мортиуса окажутся правдой, по адовым подвалам еще долго будет раздаваться хохот его сослуживцев.

– Может, когда вся эта скучная канитель закончится, мы с тобой… сходим куда-нибудь? – предложил Мортиус, решив пойти ва-банк.

Вита с возмущением уставилась на этого наглеца. Чтобы она пошла куда-то с чертом-пакостником?! Сама мысль об этом кощунственна! Да и потом, их парочка даже смотреться будет комично! Ангелы крупнее обычных людей. А этот… в кепке… даже для обычного черта мелковат. На что он только надеялся?! Правду говорят – лукавые.

– Понятно все, – крякнул Мортиус и хохотнул: коротко и подленько. – Подсудимый с подпаленными крылышками – зазноба твоя. Да только чувств твоих не замечает, да ответных не проявляет, верно?

Вита вспыхнула и во всю ширь распахнула крылья. Черт даже отодвинулся подальше. Окажись сейчас в руках этой светленькой его вилы, которые он так неразумно воткнул в спинку одного из сидений, мало ему бы не показалось.

– Ты! – Небесная блондиночка обличительно указала пальцем куда-то в районе его груди, где была нарисована ванна с раскаленной лавой, а в ней корчащиеся в муках люди. – Да как ты смеешь сбивать меня с пути истинного! Даже думать не смей ни о чем подобном! Мы с тобой разные индивиды, и я никогда не опущусь до того, чтобы снизойти до какого-то черта-пакостника.

– Ой, да ты чего так разгорячилась-то? – не ожидая такой реакции, опешил Мортиус. – Я всего лишь предложил… ну не знаю… в кино сходить или под окнами реанимации посидеть, ну там, на кладбище сгонять… романтика же! Эх, ты…

Черт обиженно отвернулся, сложил руки на груди и надулся. Вита осеклась, не зная, что и ответить на предложение подобной щедрости. Мортиус краем глаза следил за ней и, увидев, что ангел начинает остывать, добавил с гордостью:

– Я, между прочим, уже не просто черт-пакостник! А старший черт-пакостник! Всего первый день, правда, да и то провожу его с тобой, светленькая… вместо того, чтобы терзать новопреставленные души с утроенной силой. А все этот твой, недоделыш… Данталион наш Милосердный! Вздумалось ему, видите ли, человечность проявлять! Да и ты, смотри, по кривой дорожке за хахалем своим пошла, но он-то… он-то вообще за все колья перешел!

– О чем ты говоришь? – не поняла Вита. – И откуда ты так хорошо знаешь Дантэ?

– Ну, знаешь ли, на младшей должности не шибко-то весело сидеть… вот и наблюдал я за вами… за тобой, за крылатым твоим. Наблюдал, изучал, сопоставлял факты… да и за подопечным нашим, Лестевым… вот уж по кому Семь кругов ада истосковались… не человек, а истинный грех.

– Он и хорошего много совершал! – вступилась за Романа Вита.

– Ты-то больно знаешь… у самой даже подопечного собственного пока нет… неприякаянная ты душа, светленькая.

Вита побледнела. Мортиус знал, по каким болевым точкам нужно бить.

– Тебе-то что?! – вскричала она. – Только и знаешь, как пакости людям строить, да души их в ад утаскивать! Хорошо, что есть мы, и уж Романа Лестева мы вам не отдадим, так и знай! Скай защитит его!

– Да у твоей Скай работы выше крыши… посмотри на нее… только и мечтает, чтоб поскорее от Дантэ отвязаться, да за суд Романа приняться поскорее.

Вита беспомощно оглянулась на Данталиона. Похоже, дела его шли не так хорошо, как ей представлялось. У Хэллен было такое лицо, будто она уже предчувствовала скорую наживу. А Скайлар то и дело касалась висков, будто ее мучила головная боль.