Элегантно, красиво, вызывающе легкомысленно – вот как я выгляжу. И мне это безумно нравится.

– Куда вы собираетесь идти в этом наряде? – На плохом английском спросил Салим.

– Ничего особенного, просто дружеский ужин, – соврал я. – Упакуйте эти вещи, я беру всё.

Солнце медленно погружается в кровавое марево, я провожаю его взглядом как старого, но порядком надоевшего приятеля. Невыносимый зной Марракеша портит мою причёску и, в куда большей степени, характер.

Узкие улочки, петляющие меж оранжевых, жёлтых и красных домов манят своей тенью. Словно из воздуха на измождённых от зноя тротуарах появились женщины в ярких одеждах – они звонко хохочут, браслеты на загорелых руках издают мелодичный звон. Босые ноги ступают по раскалённым камням без страха.

Да и какой может быть страх, если эти прекрасные богини родились из песка и огня? Этот город, нет, весь этот жаркий край – утроба, породившая златокожих людей, способных обращаться в песчаные вихри.

Удивительный, волшебный Марракеш. Жаркий, душный, неприветливый, но манящий, пропахший сладостями и специями. Сегодня он обнимает меня, впускает в своё лоно, позволяет насладиться невесть откуда взявшимся свежим ветром.

Автомобиль остановился, водитель спешно бросился к двери, чтобы открыть её передо мной.

Найти человека с европейской внешностью оказалось не так легко. Пришлось обзвонить несколько контор и мои вопросы, сказать честно, приводили людей на том конце провода в негодование. Оно и понятно, подбирать персонал исходя из цвета его кожи – это дурной тон, граничащий с оскорблением.

Так или иначе, но мне удалось заполучить Марка. Миловидный мужчина средних лет, вышколенный так, будто готовился прислуживать самому королю. Повезло, что он оказался обучен вождению и даже имеет местные водительские права. Марокканские боги ко мне благосклонны.

Марк распахнул передо мной двойные двери, украшенные затейливой резьбой, а я успел лишь удивиться тому, что нас даже не попытались остановить – двое арабов в национальных одеждах застыли по обе стороны от входа, вытянувшись в струну. Возможно, им дали указание впускать всех, кто выглядит по-европейски, а может, отсеивание незваных гостей просто не входит в их обязанности.

Кивком я отпустил Марка, а сам расправил плечи и вскинул подбородок. Сложно было не заметить, что, стоило мне войти, как разговоры стали затихать. Пока всё идёт по плану.

Внутреннее патио «Свежего ириса» оказалось огромным. Мозаичный пол сверкает в неверном свете масляных ламп, бело-голубая дорожка ведёт к небольшому бассейну, вокруг которого собрались гости. С элегантных перилл второго этажа свисают живые растения, откуда-то раздаются чарующие звуки скрипки и виолончели.

Возле меня остановился слуга с подносом. Я сдержанно улыбнулся ему, взял высокий бокал и пригубил шампанское. Мимо прошли два умудрённых сединами мужчины, один из них кивнул, делая вид, будто узнал меня.

Ответив ему шутовским полупоклоном, я отсалютовал бокалом и пошёл вперёд, любуясь причудливыми арками и растениями, рассаженными в больших разукрашенных кадках.

И тут я увидел её, графиню Софию Адлерберг-Данмор. Она стоит ко мне спиной, но женщины, окружающие её, смотрят на меня во все глаза. Можно не сомневаться, что они уже оповестили звезду вечера о том, что к ним на огонёк явился никому неизвестный, но юный и, несомненно, богатый незнакомец.

Получив заказ, я тут же навёл справки и теперь знаю о графине едва ли не больше, чем она сама.

В семнадцать лет София вышла замуж за английского графа Данмора и покинула родной дом. Родив графу пятерых детей, она заскучала и принялась колесить по свету, посещая самые экзотические уголки. Один из её любовников подарил ей шар из драгоценного камня, как символ своей вечной любви, а затем скончался при странных обстоятельствах.