– Сначала рос, потом подрастал, – Николай взял свой стакан, явно не желая говорить на эту тему, – ничего интересного. Обыкновенное серое детство, без прикрас.

– Никогда не думал, что детство бывает серым, – заметил Виктор, – уж что-что, а детство должно сиять всеми гранями и сниться по ночам.

– Да чему там было сиять, – махнул рукой Николай.

– Ну, ты же не сидел сутками на одном месте? Что-нибудь да делал? – спросила Надежда.

– С друзьями во дворе играли? – добавила Ирина.

– Играли, – кивнул Николай, – и во дворе играли, и в лесу.

– А в лесу что делали?

– Клад искали.

– Ну-ка, расскажи, – попросила Надежда.

– Да что там рассказывать, – опять отмахнулся Николай.

Ирина поставила локти на стол, голову положила на ладони, всем видом показывая готовность внимать каждому слову мужа.

– Давай.

Виктор быстро наполнил бокалы.

– Не будет рассказа, не будет окна.

Надежда промолчала, но кивнула в знак моральной поддержки.

И все смотрели на него. Отступать было некуда. Николай вздохнул.

– Наш клад был двадцатикопеечной монетой. Участвовало две команды, наши пацаны и из соседнего двора. Одни прятали монету в лесу, сразу за городом. Другие находили. Все.

– Коротко и ясно, – разочаровано вздохнула Надежда.

– А как искали монету? – спросил Виктор.

– Искали по карте.

– А карту где брали?

– Сами рисовали, – оживился Николай.

Он залпом опустошил свой бокал и тут глаза его засверкали, но не от вина.

– Для начала мы обжигали края будущей карты огнем, будто она побывала на пылающем корабле, во время боя.

– Круто! – воскликнул Виктор, и хлопнул ладонями по столу.

– Ты чего? – вздрогнула Надежда.

– Это реально круто!

Николай строго посмотрел на слушателей и продолжил.

– Обжигать надо было сразу, потому что карта могла сгореть зараз. Потерять пустой лист бумаги не так жалко, как готовую карту.

Слушатели согласно кивнули головами.

– В первую очередь на карте мы изображали самое главное. В верхнем правом углу у нас была роза ветров, в нижнем левом – череп.

– Это самое главное? – удивилась Ирина.

– Ну да, – понимающе кивнул Виктор, – карта без черепа – не карта. Все равно, что документ без печати.

– Мальчишки! – улыбнулась Надежда.

– А уже после мы рисовали наши дворы, дорогу, за ней шли гаражи, после – лес с тропинками и оврагами, старая водокачка, отдельные деревья, каменная гряда на северо-западе, стройка чего-то там на востоке… Естественно все было изображено схематически, но с большим усердием.

А на обратной стороне красной пастой, будто кровью, писалась инструкция: сколько шагов, в какую сторону надо сделать от поваленной березы, возле которой лежит условный скелет пирата. Или старого маяка. Хижина отшельника, она тоже встречалась. А в довершении карту слегка мяли, терли обо что-нибудь грязное, чтобы наложить на карту отпечаток времени.

У Надежды зазвонил телефон.

– Наш футболист, – пояснила она, – Да! Нет, не скоро, ложись без нас.

Она нажала «отбой» и превратилась из мамы в слушателя.

Николай с охотой продолжил.

– О времени передачи карты договаривались заранее. До этого момента мы должны были нарисовать карту и спрятать клад. Стоит ли говорить, что с каждым разом карта делалась все более… настоящей, а клад прятался все более изощренно.

– Не стоит, – сказала Ирина, – это и так понятно.

– К месту встречи соседские пацаны спускались с пригорка на велосипедах. К раме они крепили картонки, которые соприкасались со спицами и при езде издавали трескотню.

– Трещотки, – улыбнулся Виктор, – мы тоже такие делали.

– Чтобы взобраться на пригорок, им приходилось объезжать воинскую часть. Путь был неблизким, но не могли же мы просто придти в соседний двор и просто передать карту.