Мареев кричит: «Люди! Вы что? С ума сошли? Или я на том свете? Помогите мне!» От крика он просыпается в собственной кровати.

Окно спальни на втором этаже залито ярким весенним солнцем, слышится залихватское пение скворцов, недавно вернувшихся из африканских прерий, а может быть, с Кипра, где с ним приключилась эта ужасная история. В этом сне он встретил двух знакомых людей. Антонова – друга его друга из дальневосточного порта Советская Гавань. Мареев его никогда не видел, но знал, что он существует и даже иногда бывает на Кипре. Этот самый знакомый незнакомец Антонов то ли поставляет продукты на морские суда, то ли снабжает их топливом; а если и апельсинами, то вполне по праву он представился шипчандлером. Спасибо тебе, Антонов, что уберёг от возвращения на чёрный корабль! А Жора Жилич, дружок из одесской юности? Вспомнилось Марееву, как он восемнадцатилетним юнцом поступил в мореходку, и белорус Жора поступил туда же. Сдружились с первых дней. Время было голодное, постоянно хотелось кушать. У Жоры были кое-какие деньги. После скудного курсантского ужина он покупал ароматные, посыпанные сахаром сухари, и они, гуляя по улицам Одессы недалеко от спального корпуса – «Экипажа», наслаждались ими, немыслимо вкусными, какие и дома не едали. «Эх, – подумал Мареев, – за все годы после мореходки так и не разыскал Жору!»

Вспомнилась морская жизнь на Сахалине: штормы, льды, туманы. А Жора – в южных морях, в танкерном флоте, вот и не пересекались их пути-дорожки. А потом поэзия пришла в жизнь Мареева, заполонила душу. Композитор Катя Иволга объединила их совместные песни в жизненные сцены, которые покруче морских течений. Получился мюзикл о любви морского капитана и оперной певицы. Мюзикл есть, а толку от него никакого. Может, он не подходит для постановки на сцене? А вдруг его корабль поэзии захвачен роботами-пиратами и перекрашен в чёрный цвет? А на чужом корабле «Мельпомена» – пустота и безразличие! Может, об этом его сон?

Мареев продолжал лежать в кровати, размышляя о сложностях творческой жизни композиторов, поэтов, артистов. Метафора суровой жизни! А что публика? Не всё, что публике нравится, есть хорошо. Публику тоже нужно воспитывать песнями и спектаклями! «Что я банальные вещи сам себе впариваю? – разозлился Мареев. – Неча на зеркало пенять, коли у самого рожа крива!» Если бы мюзикл был нужен, то нашлись бы и продюсер, и постановщик. А так, к кому ни обращались, все хвалят, а ставить никто не берётся!

Раздался звонок, Мареев протянул руку к телефону.

– Всеволод Иванович, доброе утро! Как вы?

– Здравствуйте, Катя! Я на даче. Замечательно всё. Солнце – разливанный свет! Весна! Птички поют. Вот только сон дурацкий приснился. Чуть не утонул в море.

– А чем закончился сон?

– Выплыл к чужому кораблю. Пока думал, как вернуться мне на свой, он – возьми снимись с якоря и был таков. Только за кормой жёлтый бурун остался. А я на рейде Лимассола, что на Кипре, остался без штанов, без документов и без денег. И что мне думать теперь?

– И рукописи горят, и поэты, случается, тонут! – засмеялась Катя. – А если серьёзно, Всеволод Иванович, то московский театр берётся наш мюзикл ставить! Может, сон в руку?

– Ой, не знаю, Катя! Не знаю, радоваться или печалиться. Ведь в том сне я один оказался, почти голым и без денег… чёрный корабль… и главное: никто меня не слышит и не видит. И почему на Кипре? Нет, мюзикл здесь ни при чём. Ведь я на остров собираюсь. Какие там приключения меня ждут? С возрастом я стал немного мнительным!

– Не волнуйтесь, Всеволод Иванович, поезжайте на Кипр спокойно! А я буду здесь заниматься мюзиклом. И денежку буду вам высылать.