Не наговорить глупостей, напомнила себе Таня. Никаких глупостей. За язык никто не тянет, лучше загадочно промолчать и дать себе время успокоиться, чем запутаться в словесных конструкциях и рухнуть в смысловую яму.

Белая запылённая машина остановилась, и первым из неё выскочил мальчишка лет пяти и с диким воплем побежал по дорожке к дому. Таня на полном автомате перехватила его на середине побега, приподняла и поставила перед собой. Чумазый паренёк уставился на неё из-под широкой рэперской бейсболки довольно сердито.

– Молодой человек, – строго сказала Таня. – Разрешите узнать ваше имя.

– Кир, – ответил мальчик, мрачно сопя.

– Отлично, Кир. Стой рядом.

– Кир! – мужчина, вышедший из машины, напоминал латиноамериканца с татуировками, который казался хулиганом, но под конец фильма обязательно всех спасал. Только татуировок у него не было – был светлый свитер, странный для такой жары, и свободные джинсы. Обжигающе ледяные глаза и зачёсанные назад чёрные волосы – просто классика жанра. Сразу хотелось посмотреть на фотографию его умершей жены, в которую пошёл Кир – наверняка это была смешливая девушка с полными губами и длинными волнистыми волосами цвета коры дуба.

Я же хотела посмотреть на лес, вспомнила Таня, и начала было рефлекторно оборачиваться, как тут Кир завозился и постарался кинуться мимо неё в дом.

– Нет, Кир, правда. Давай подождём всех.

Из машины вышел старший мальчик, лет двенадцати. Было видно, насколько сильно он копирует отца – та же солидная и гармоничная выправка, небесный ледяной взгляд, зачёсанные назад волосы. «Наверное, Киру совсем с ними одиноко, с такими идеальными».

– Кир, я покажу тебе, куда приходит ёж, если будешь стоять спокойно, – приподняла брови Таня.

– Живой ёж?! – изумлённо спросил Кир.

– Весьма живой. Он фырчит вечером.

– По рукам, – согласился ошеломлённый таким проникновением природы в его мир Кир и замолк.

– Извините, – кивнул Тане отец, пожимая ей руку. – Виктор. А это мой старший сын Олег.

– Таня, – пожатие руки было ледяным и твёрдым, но аккуратным. Наверное, у них всю дорогу работал кондиционер. После безличного воздуха машины их, наверное, оглушили запахи лета и спёкшейся на солнце земляники. – Извините, Марина не смогла прийти, она занята. Но я знаю этот дом очень хорошо, и с удовольствием вам всё покажу.

– Разумеется, – улыбнулся Виктор. – Раз вы сумели усмирить Кира, я вам полностью доверяю.

Голос у него тоже был красивый – вкрадчивый, завораживающий, как у диктора радио, звучащего в дороге, когда перед лобовым стеклом проносится ночное шоссе. Таня всегда была аудиалом, и по её спине побежали мурашки.

– Замечательно. Давайте зайдём в дом. На самом деле, я подозреваю, что мне не нужно будет много говорить. Дом скажет за себя сам.

Так и было. Благодаря грамотному планированию, в сравнительно небольшой коттедж втиснули две спальни, ванную комнату, не совсем уж гробоподобный туалет, светлую кухню, совмещённую со столовой – они находились под лестницей на второй этаж, и от того, что Таня вчера поставила на окна цветы герани, кухня и вовсе заиграла цветами и стала домашней. «Герань и вишни – отличное сочетание», – подумала Таня довольно, представляя, как цветущая герань будет перекликаться с яркими вишенками в окне. Мальчики кинулись на второй этаж, где у огромного окна стояла огромная двухэтажная кровать, а Виктор медленно подошёл к кухне и, поджав губы, смотрел на солнечные лучи на ярко-красных цветах.

– Всё в порядке? – аккуратно спросила Таня.

Виктор вздрогнул и виновато кивнул.

– Извините. Герань и вишни – это были любимые растения моей жены, – он неловко потёр переносицу. – Простите. Прошло уже два года. Мы все успели смириться с её утратой. Но… Это было так неожиданно, словно она сама одобрила этот дом, – Виктор оглянулся и улыбнулся. – Анюте понравилось бы здесь.