И я сорвалась с места. Это было так неожиданно для меня и так естественно одновременно. Я бежала за ним очень быстро и почти догнав, прокричала его имя. Он развернулся и сразу же пошёл мне навстречу. Моя душа ликовала… Когда он приблизился ко мне, я сказала:

– Не ходи туда, пожалуйста! Дима, Димочка!

– Не могу, меня ждут.

– Тогда возьми меня с собой!

– Куда? Там мой брат с семьёй, я не могу.

Я знала, что он врет, что на самом деле он не к брату вовсе, что у него свидание со взрослой женщиной, с которой будет секс.

– Не ходи, я тебя очень прошу!

Он взял моё лицо в свои ладони очень нежно, я уже зажмурилась и чуть приоткрыла губы, ожидая поцелуя, но он вдруг чмокнул меня в лоб, как ребёнка и сказал:

– Иди спать, поздно уже. Маленьким пора в кровать.

И очень быстро растворился в темной летней ночи. А я ещё долго стояла, как вкопанная, утирая слезы. Моё унижение было так велико, что я не могла пошевелиться.

В ту ночь во мне умерла наивная добрая девочка и родилась стерва. Сука, жестокая, безжалостная. Я просто почувствовала, как она распускается во мне, как хочет крови. Я поклялась себе, что буду мстить всем мужчинам, вот также играя их чувствами, бросать. Я знала, что никогда больше не буду бежать за мужчиной в ночи, я вообще не стану бегать за мужчинами. Теперь они будут бегать за мной. Я уже мысленно видела длинный список имён тех несчастных, которым я собиралась разбить их жалкие сердца. И первой жертвой в этом списке значилось его имя… Дима. Димочка.

Я припустилась домой со всех ног. Ворвавшись в комнатку, я перепугала Наташку и Вову, мирно сидящих на кровати. Я была в ярости, целиком и полностью, охватившей мое сознание и мою душу. Я жаждала мести. Еще не зная, как, я хотела одного – отомстить этому наглому, самоуверенному болвану. Я опрокинула стул, стоящий у меня на дороге, а затем замахнулась на зеркало, висящее недалеко от моей кровати. Мою руку успел остановить Вова.

– Ты что творишь, чумовая?

– Ненавижу этого гада! – прорычала я. Как я его ненавижу!

– Что он сделал? – поинтересовалась Наталья.

– Ничего! Ничего благородного и хорошего! – мне не хотелось делиться с ней подробностями моего унижения. Да и как мне было описать все то, что произошло между нами? Какой-то бред, не укладывающийся в моей голове.

Утром я смогла рассказать все Вере. Она была деликатна и сдержана и лишь согласилась с тем, что мальчика было бы неплохо и проучить. Но как? Этого мы не знали.

– Подождем, ситуация подвернется сама, – заверила меня Верочка. В любом случае, можешь рассчитывать на мою помощь.

И мне снова пришлось наблюдать, как мой, не мой мальчик флиртует с Наташкой. Я сама удивилась тому, насколько мне было на это плевать. Я прошла мимо них, словно теперь они были пустым местом. Мне было противно, но уже не больно. Наташка догнала меня и сказала:

– Я пригласила его к нам.

– К кому это к нам? Я его не приглашала.

– Да я думаю, он не придет, – задумчиво протянула она.

– А если придет, что делать с ним будешь, спать? И Вова тебе не помеха?

Мне было уже все равно, что она ответит, потому что мысленно я решила для себя не общаться с ней больше, когда приедем в Москву. Во мне был хаос и опустошение. Мне ужасно захотелось домой, к маме. Прижаться к ней, обнять и поплакать вволю.

Он пришел днем, после обеда. Наташка красилась, держа в руке маленькое зеркальце, скрестив ноги по-турецки, на своей кровати. Я читала книгу – «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл.

– Привет, могу я войти? – спросил он Наталью. Ну, конечно, меня ведь не существовало. Однако присел он на мою кровать, даже не дождавшись согласия подруги, и не спросив моего разрешения. Я думала, что лопну от такой наглости. И ладно бы он опустился на краешек. Куда там? Он развалился вальяжно, и так близко от меня, что мне пришлось поджать ноги. Боже, как мне хотелось его коснуться! Я чувствовала аромат его одеколона и сигарет, мне так хотелось снова запустить пальцы в его светлые волосы. Я уткнулась носом в книгу, чтобы только не видеть и не слышать ту ерунду, о которой он беседовал с Натальей. И тут он вдруг выхватил резким движением книгу у меня из рук. Возмущению моему не было предела. Он повертел книгу и спросил меня: