Для многочисленных националистов большевистский переворот 1917 года стал толчком к сепаратистским выступлениям. Появилась «самостийная Украинская народная республика», отделились Северный Кавказ и Закавказье, Средняя Азия, Финляндия, оккупированная Германией Польша, Прибалтика…
Во многом этому способствовала и не всегда продуманная политика царских властей.
Так, к примеру, еще в июне 1916 года был выпущен Указ правительства о мобилизации мужского населения Средней Азии и Казахстана в возрасте от 19 до 43 лет «для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии». Согласно ему из Туркестанского края призывались 250 тысяч человек и из Степного края – еще 230 тысяч человек.
Уже через неделю в Ходженте произошел расстрел полицией узбеков, осадивших полицейский участок с требованием уничтожения списков мобилизованных. Это и послужило поводом для начала Среднеазиатского восстания 1916–1917 гг. И в начале июля Туркестанский военный округ был объявлен на военном положении. Это было связано с тем, что восстание уже охватило Самаркандскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Закаспийскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиреченскую, Тургайскую, Уральскую области с более чем 10-миллионным многонациональным населением. Выступления против мобилизации также происходили в городах Ташкент, Коканд, Андижан, Наманган.
В конце января 1917 года царскими войсками бы ли подавлены последние очаги Среднеазиатского восстания, и в целом к началу Февральской революции царскому правительству удалось отправить из Туркестана на тыловые работы только 123 тысячи человек.
Другие сотни тысяч восставших превратились в «благодатную массу» для многочисленных вооруженных стычек, происходивших теперь постоянно. Объектами их были представители центральных властей и служители основанной здесь в 1871 году Туркестанской православной епархии. Еще более ухудшилась ситуация после развала Российской империи.
В условиях, когда Гражданская война бушевала по всей стране, в каждом городе, в каждой деревне, в каждом ауле, – тяжелей всего было служителям веры. Так как они не только выступали за взаимопонимание между всеми рабами Божьими, но и не одобряли агрессивную политику большевиков против церкви и нравственности. Храмы разрушались, священники сотнями и тысячами расстреливались без суда и следствия. Причем в Средней Азии и Казахстане страдали не только православные, но и мусульмане. Но, несмотря на различия, верующие люди помогали друг другу – независимо от национальностей и вероисповедания.
Протоиерей Михаил Омелюстый рассказывал, как в 1919 году незнакомая мусульманская семья спрятала его от гнавшегося за священником красноармейского патруля. Спасая «русского муллу», эти люди рисковали собственными жизнями. И это лишь один из множества примеров взаимопомощи мусульман и православных в годину гонений. В Центральной Азии мусульмане и православные пережили общую трагическую историю преследований за веру. Одна и та же группа чекистов «брала» священника, а затем шла арестовывать имама или шейха. Одни и те же богоборцы жгли мечети и взрывали храмы. Одни и те же воинствующие безбожники крушили святые иконы в жилищах православных, а в дни Рамадана (поста) вламывались в дома мусульман и насильно запихивали людям в рот пищу, заставляя их нарушить пост.
Митрополит Бишкекский и Среднеазиатский Владимир (Иким)
Земля потомков патриарха Тюрков. – Русская Православная Церковь, Издательство Московской Патриархии, 2002.
Еще более усугубило эту разруху появление 1918 году движения басмачей. Православные в Средней Азии теперь преследовались – жестоко преследовались – как басмачами, так и красноармейцами. Выступая за мир и взаимопонимание, они оказались между двух огней, среди обезумевших от крови и жажды власти безумцев.