– Я здоров, – нехотя отчеканил Дантел и уставился немигающим взглядом на Кевина.

– Вы были знакомы с людьми, чьи имена я только что перечислила? – повторила Лора.

– Нет, – отмахнулся Дантел и добавил, – и никакие собрания я не посещал.

Лора в замешательстве замолчала и беспомощно посмотрела на Кевина.

– Подумайте хорошо, – осторожно вмешался Кевин, – все эти нападения не случайны, мы знаем, что преступники требовали отдать то, что им не принадлежит. У вас есть предположение, что бы это могло быть? Ведь вы как-то все связаны, я в этом уверен. И если бы вы, мистер Дантел, помогли мне понять, в чем дело, мы накрыли бы этих подонков. Ведь отмалчиваясь, вы тем самым способствуете тому, что они разгуливают по улицам нашего города, и, кто знает, может, повторят нападения. Помогите мне спасти потенциальных жертв, спасти людей.

– Сорок лет назад я поступил в пожарную службу, – наконец разоткровенничался Дантел, раскачиваясь в кресле, – тогда мне все это казалось романтичным. Вот, мы несемся в больших красных машинах с сиреной, люди перед нами разбегаются, машины уступают нам дорогу – нам, которые спешат на помощь обреченным людям, сгорающим заживо в своих маленьких квартирках. А когда оказываешься в горящем здании – думаешь только о том, как бы побыстрее выбраться из этого пекла. Пот застилает тебе глаза, ты начинаешь паниковать, и тут в голове, – Дантел ткнул в висок пальцем, – начинает пульсировать мысль, а что если не идти вперед, все бросить и уйти?! Это как проверка на вшивость, испытание – чего ты стоишь?! Эй, парень, начинаешь себя убеждать, тебе платят деньги, чтобы ты рисковал, и там люди, которые рассчитывают на тебя. И ты идешь туда, потому что сказали туда идти, потому что это твоя работа.

Он бросил мрачный взгляд на журналиста.

– Знаете, однажды, еще в самом начале моей службы, мы отправились на вызов: горел жилой дом. Там, на третьем этаже, была самодельная лаборатория, где изготавливали наркотики, не знаю, что точно произошло, но когда мы приехали – почти все здание было объято пламенем. Полиция сообщила, что в доме осталась женщина с ребенком, напарник тут же отправился в дом, пока другие пожарные тушили огонь. Я бросился за ним в горящее здание. Мы поднялись на второй этаж и начали искать их. Напарник обнаружил женщину в постели, она наглоталась дыма, но еще была жива. Он подхватил ее на руки и побежал к выходу. В соседней комнате я нашел девочку лет семи, ее придавило балкой, я пытался вытащить ее, но все мои попытки были тщетны, а она кричала от боли. Девочка просила меня не бросать ее и смотрела с такой надеждой. Прошло столько лет, а я как сейчас помню эту белокурую девчушку с перепачканным сажей лицом, с голубыми испуганными глазами, – Дантел сокрушенно развел руками, – но, оказалось, я тогда боялся больше ее. Вы, наверное, думаете, что в тот день я проявил героизм, вынес из огня ребенка, получил благодарность, – он горько усмехнулся, – нет, я не смог ее вытащить, я просто струсил, убежал из дома, боясь за свою жизнь, оставил ребенка умирать в огне! А ведь она могла бы жить дальше, стать красивой женщиной, выйти замуж, родить детей, смогла бы, если бы тогда на моем месте оказался другой парень, который предпринял бы что-нибудь.

Дантел понуро опустил голову и продолжил:

– Думаю, это проклятием лежит на мне. Возможно, мне тогда было суждено умереть. Но я выбрался, выполз всем на удивление. Спросите меня, сожалею ли я о случившемся, отвечу «да», но если бы сейчас оказался в подобной ситуации, уверен, что поступил бы так же. Я такой человек – мне важна собственная шкура, а до других дела нет.