Мы подошли к запертой двери склепа. По обеим боковым стенкам было установлено нечто вроде ящиков, так что стенки напоминали комоды, в которых лежал кремированный прах.

Мы вернулись в машину. Я взял Лорину руку в свою, и она задышала в моей, гостеприимная и отзывчивая. Убедившись в благосклонности руки, я потянулся к Лори и поцеловал её в раскрывшиеся губы. Она обвила мою шею руками и прижалась ко мне. Перегородка между сиденьями разделяла нас, врезаясь в наши бока. Я ухаживал языком за её шеей, ушком, и Лори не отставала.

– Послушай, – оторвался я от неё, – поедем к тебе.

Лори чуть задумалась и сказала проникновенно:

– Всё так дивно происходит. Вообще, я не бросаюсь в постель так сразу. Но у меня острое чувство, что сейчас так и должно случиться. Хорошо, поедем.

Я развернулся и поехал, еле сдерживаясь, чтобы не погнать по кладбищу с максимальной скоростью.

– Будет здорово получить штраф за превышение скорости на кладбище, – ухмыльнулся я, держа её за колено. И рука Лори лежала на моей.

Сторож остановил нас у ворот – оказывается, это был въезд, а выезд – через другие ворота, недалеко от этих. Мне всё не верилось, что мы доедем до её дома. Мне казалось, что произойдёт авария, землетрясение или другое стихийное бедствие, которое помешает нашему оговорённому совокуплению. На перекрёстках при нашем приближении загорался красный свет, и приходилось мучиться в ожидании зелёного. Я смеялся этому, она мне вторила, но нетерпение наше росло. Наконец мы подъехали к её дому. Я остановил машину у входа, с её разрешения, на месте, предназначавшемся только для жильцов дома. Я получил статус своего.

Только мы вошли в дверь, как бросились друг на друга. Лори стала стягивать с меня рубашку, а я с неё – маечку. Нет ничего чудесней, чем женщина, в нетерпении раздевающая тебя. Я помог ей и снял с себя брюки вместе с трусиками, и Лори сразу стянула с себя трусики – всё, что оставалось на ней к тому моменту.

Мы были хорошими любовниками друг для друга. Ничто не может так приручить, застолбить женщину, как регулярный совместный оргазм. От наслаждения женщина становится физически сильнее, а психологически слабее. Мужчина же становится слабее физически, но зато обретает власть над женщиной.

Три раза мы встречали Новый год, одновременно кончая с последним ударом двенадцати. Волшебство совместных оргазмов не становилось привычным, а потому оно длилось так долго. Но родство тел не подкреплялось родством душ.

Недавно я решил подсчитать, сколько оргазмов я с ней испытал: моя частота – минимум три оргазма по три раза в неделю. Мы с ней встречались уже почти три года, среднее количество моих оргазмов будет равно: 3 оргазма × 3 дня в неделю × 52 недели в году × 3 года = 1404 оргазма. Если считать, что за оргазм я извергал приблизительно 20 граммов семени, то я выплеснул 1404 × 20 = 28080 граммов семени. Но чтобы впечатлительней – в килограммах – 28,08 килограммов моего семени Лори приняла в свои три отверстия. Я представил себе нечто в виде небольшой цистерны, в которую поместилось бы это количество спермы. У неё была яркая полированная поверхность из нержавеющей стали, подобно большим автоцистернам, в которых возят молоко. И она сверкала на солнце.

Я ехал утром подобрать Лори, чтобы отправиться с ней в наше долгожданное путешествие. По пути я заехал на заправочную станцию. И тут мне испортила настроение каштаново-длинноволосая длинноногая девушка, переходящая улицу. Её платье из тонкой ткани облегало соблазнительнейшую фигуру, её напедикюренные пальцы глазели из сандалий. Её выпуклый зад плавно ходил из стороны в сторону, и разрез ягодиц просвечивал даже сквозь платье и незаметные трусики. Вот с кем бы я сейчас хотел поехать. Я проводил её прощальным взглядом, жалея, что у меня нет времени к ней пристать, а, с другой стороны, понимая, что десять минут опоздания к Лори не имели бы никакого значения – вполне мог бы и попытать счастья. Но я успокоил себя ответственностью за свою пунктуальность и уехал за Лори.