Да, психике нельзя без перекура,

Ей нужен роздых, полузабытьё,

Она ведь тоже, знаете, не дура,

Ребята, не насилуйте её!

У психики резерв не бесконечен –

Она, как неглубокий водоём,

Она не селезёнка и не печень,

Которым мы поблажки не даём!

Я сам в уме всё это подытожил.

Итак, мой друг читатель, согласись:

Мозги – опора наша и надёжа,

К ним надо посерьёзней отнестись.

Им надо от усталости лечиться,

А самый лучший лекарь – тишина.

Они должны на время отключиться.

Им тоже релаксация нужна.

…Нас Клещ позвал домой к себе на дачу –

Вокруг берёз описывать круги.

Там тишь да гладь, и дышится иначе,

И ветер вентилирует мозги.

Мы, человек одиннадцать-двенадцать –

И следствие, и братья опера́

Для правильных полезных медитаций

К нему на сходку съехались с утра.

И в целях надлежащего эффекта

Мы все шаги, галдя наперебой,

Производили строго по конспекту,

Который нам психолог дал с собой.

Чтоб ощутить покой в душе и в теле,

Уж если мы приехали сюда,

Мы с удочками даже посидели

На берегу заросшего пруда.

И, хоть я полный ноль по этой части,

В итоге разобрался, что почём, –

Когда с крючка сорвался головастик,

Я даже был немного огорчён.

Поскольку я не смог его поджарить,

То я решил освоить бадминтон.

Когда ты не спешишь, как на пожаре,

Ты можешь самым разным быть ментом –

Задумчивым смышлёным шахматистом,

Любителем прекрасных певчих птиц,

Каких на даче прямо завались там –

От снегирей до галок и синиц.

И даже пусть поют они не очень,

Я не лупил в них сдуру из ружья,

Я тоже с ними пел что было мочи.

Они мои пернатые друзья.

И ветер шелестел, шуршали травы,

Индюк какой-то бегал во всю прыть,

И бадминтон пришёлся мне по нраву,

Там можно свой характер проявить.

В разгар игры, не видя бела света,

Я был сражён на месте наповал,

Когда мне, как крылатая ракета,

Воланчик в переносицу попал.

В моих друзьях сарказм преобладает.

Они сказали мне: «Терпи, браток!

Воланчик, если в рыло попадает,

Усиливает в мозге кровоток».

Но так оно и надо, по задумке.

Культурно, в общем, было всё у нас,

При том, что у меня в спортивной сумке

Той самой лимончеллы был запас.

Едва ли ты поверишь мне, читатель,

Но мы почти не тронули его,

У нас уже в душе с какой-то стати

Незримое творилось волшебство.

К примеру, наш коллега Коля Шмаков,

Нет, чтоб к столу, к ребятам поспешить,

С какого-то, простите, переляка

Гортензию сорвал, чтоб засушить.

И ведь нашёл её, не поленился!

Да и Толян, ну что его, вязать?

В гамак залез и в нём укоренился

И никуда не хочет вылезать.

В каком ещё улёте и угаре

И в чьей оно уложится башке,

Чтоб следователь думал про гербарий,

А опер прохлаждался в гамаке?

На нас лениво лаял для острастки

Хозяйский пудель, сидя в конуре,

Мы там грибы искали на участке –

При том, что месяц май был на дворе.

Да, вот ещё: чем слёзы над стаканом

Об уходящей жизни проливать,

Мне под сосной понравилось с Толяном

На щелбаны в щелкунчики играть.

У нас ввиду затраченных усилий

В башке бродил неведомый сигнал,

Мы весь набор идей осуществили,

Какие нам психолог предписал.

Ну что сказать? Народ мы не капризный,

«Раз надо, значит, надо, – наш ответ, –

Неважно, есть предел идиотизму,

Когда ты отдыхаешь, или нет!»

Однако же мой мозг преобразился,

Хоть скальпель я в него и не совал,

По ходу, он и вправду разгрузился,