Известному русскому философу, участнику праздничных событий Н.Н. Страхову (родился в Белгороде) принадлежит следующее замечание: «Почему-то нельзя было совершить окропление памятника святою водою, как это принято при всяких сооружениях».

Писатель Г.И. Успенский в том же ключе рассуждал: «…Поговаривали в народе, что едва ли митрополит разрешит святить статую, так как, что ни говори, Пушкин-то он Пушкин, а все-таки он истукан, статуй, идол… человек не на коне, не с саблей, а просто со шляпой в руке…».

Издатель и публицист А.С. Суворин писал: «В течение нескольких дней сотни тысяч народа перебывали у памятника и стояли около него толпами. Народ, конечно, недоумевал, за что такая честь штатскому человеку. Многие крестились на статую. Спустя две недели, кажется, установилось мнение, что человек этот "что-то пописывал, но памятник ему за то поставлен, что он крестьян освободил". По крайней мере я слышал это от многих простых людей и разумеется не разуверял!» (Незнакомец (Суворин А. С.). Недельные очерки и картинки // Новое время. 1880. 29 июня. № 1556. С. 2.).

На самом деле все было намного прозаичнее. Все основные религиозные мероприятия были завершены на территории Страстного монастыря, и позиция Русской Православной Церкви ясно и недвусмысленно была выражена в речи митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова) в стенах верхней церкви во имя Страстной Божией Матери сразу же после панихиды. Ее архивариус уже представил. У памятника же проходили сугубо гражданские мероприятия, связанные с открытием, которое, кстати, сопровождалось колокольным звоном и пением певчих.

И все же нельзя забывать, что рядом видных представителей интеллигенции создание памятника преподносилось как дело частных лиц, а не царской власти. Так, академик, почетный член Императорского Московского университета, филолог Я.К. Грот на официальном приеме делегаций подчеркивал, что это «предприятие частное, возникшее по частному почину и на деньги частных лиц».

Да и обстановка у памятника в тот день была накалена до предела. Первоначально задумывался скромный праздник открытия памятника. Фактически же он превратился в мероприятие с гигантским скоплением народа и потому, после открытия памятника и возложения венков и цветов официальная светская часть была быстро завершена.

Официальные лица, видные деятели культуры переместились в здание Московского университета.

В университете присутствовал принц Петр Георгиевич Ольденбургский и многие важные особы. Министр народного просвещения в 1880-1881 гг. А.А. Сабуров задержался на полчаса, и все его ожидали.

На этом заседании в университете писатель И.С. Тургенев был избран почетным членом университетского совета. Многие считали, что это случилось благодаря состоявшейся накануне отставки предшественника А.А. Сабурова – Д.Д. Толстого, который возглавлял министерство с 1866 по 1880 гг. (он также был обер-прокурором Святейшего синода с 1865 по 1880 гг.). В дальнейшем Д.Д. Толстой – министр внутренних дел и шеф жандармов (1882-1889 гг.).

На торжественном собрании университета, ректором которого в этот период служил один из виднейших историков русской литературы Николай Саввич Тихонравов, была произнесена речь историком В.О. Ключевским. С Московским университетом связана жизнь и театрального и литературного деятеля С.А. Юрьева, который 1878 г. и до 1884 г. возглавлял Общество любителей Российской словесности. С 1885 г. и до 1893 г. его возглавлял Н.С. Тихонравов.

В 1879 году умер виднейший историк Московского университета С.М. Соловьев. И курс истории начал читать В.О. Ключевский. Василию Осиповичу было всего 39 лет, когда он поднялся на кафедру в присутствии министра просвещения, чтобы произнести речь об А.С. Пушкине. Поразительно! Он ведь профессором университета станет только в 1882 году.