— А откуда вы сами-то об этом знаете? — уточнила я на всякий случай. Как бы не пришлось в список жертв моей мести вносить и тех, кто распространяет об амардавике подобные слухи.

Он пожал плечами.

— Так все говорят! Кана́н Адульяде́ж мне в прошлом году рассказывал, я тогда приехал сюда точнёхонько после того, как Вачиравита вернули. Он говорил, глава Саинкаеу был вне себя — и от облегчения, что брата удалось отбить, и от горя, что он в таком состоянии. Но это все знают, я, право же, удивлён, что вы не слыхали. В том походе участвовало несколько кланов и даже воины канана, и уж они не молчали потом о том, что видели своими глазами. Должно быть, вы из очень дальних земель?

Я не стала никак на это отвечать, погружённая в свои мысли.

Никто из нас не поднимался на пик и не видел, как амардавика живёт и кого при себе держит. Нам в голову не приходило, что там с ней мог быть кто-то ещё! Она творила добро — для нас и для окрестных жителей, и тот год, в который этот Вачиравит якобы сидел в плену на горе, выдался для нас особо жирным на махару. Мы полагали, что амардавика как раз только что вошла в свою силу, а может, маленькие подарочки, что мы ей подносили — всякие украшения, ткани и гребешки, — в тот год её особо радовали. Но представить, что в то же самое время, как она заливала наши земли своим светом, она истязала узника?..

Амарды всегда беспечно щедры, именно это и позволяет махарьятам использовать их силу. И само по себе это ничего не говорит об их личном характере. Я действительно знала истории, когда вполне благодушно настроенные амарды похищали людей, скот и даже целые дома. Правда, в таких историях либо люди были сами виноваты — нарушали обеты или были неуважительны, — либо они от похищения не очень-то страдали, а то и получали украденное назад в целости да с выгодой. Но все эти истории я слышала из десятых уст. Как знать, сколько там правды, а сколько вымысла? Могла ли наша амардавика и правда кого-то похитить и удерживать силой? Покалечить человеку тело и душу? Моё воображение отказывалось это рисовать, но отец научил меня судить по правде, а не по собственной приязни.

Однако, судя по взгляду собеседника, я задумалась так глубоко, что выпала из разговора. Он уже наверняка догадывается, что мне не безразлична эта история. Как бы не выдать себя ещё больше? Он явно не ждёт, что кто-то будет сочувствовать амардавике, а значит, надо привязать мои переживания к предполагаемой жертве.

— Вы сказали, он не весь здесь? — нарочито замирающим голосом произнесла я. — Этот Вачиравит?

Праат Ниран расширил глаза и немного улыбнулся, словно обрадованный моим интересом, а потом напустил на себя скорбный вид.

— Мне трудно судить, я никогда не общался с ним близко. Он и до того был... своеобразным человеком. Но теперь... Люди говорят, в его глазах тьма и тлен. Он всегда много охотился, но после того, как вышел из затвора, он практически не берёт передышек. И... чаще получает раны. Это, конечно, слухи, но, я думаю, вы понимаете, что люди имеют в виду.

Я сидела как оглушённая. Что такое амардавика могла бы сделать с человеком, чтобы он... лишился воли к жизни? Или просто бросался на любую мишень очертя голову, не раздумывая о том, сможет ли победить? Преступно было думать так о нашей Ари Чалите! Она бы никогда! Она даже нас, детей, когда пролезали на пик подсмотреть за ней, не наказывала, самое большее — пальцем погрозит и посмеётся!

Но что-то же случилось с этим Вачиравитом. Ладно Саинкаеу могли наплести своим союзникам небеса знают что, но совсем другое — живой человек, переживший что-то ужасное и не оправившийся от этого. Не сами же они его замучили? Конечно, Ниран говорит о нём с чужих слов, так что, может, он притворяется? Или, может, его постигла кара за то, что Саинкаеу убили амардавику? Вот это более вероятно, всё же нарушение вселенского закона влечёт за собой последствия, пусть и не всегда они падают на самого нарушителя.