– Витя, привет! – послышался из-за стекла голос дочери командира части, в котором проскользнули нотки беспокойства.

– Привет, привет, – поспешно пробормотал он в ответ, вытаскивая ключ из замка зажигания.

– Опять медитируешь?

– Типа того, – вылезая из автомобиля, ответил Виктор.

– Мне нужна твоя помощь… – издалека начала дочь командира части.

– Какая? – Он бросил взгляд на подъезд и понял, что Римма уже зашла туда.

– Голди сорвался с поводка и убежал!

– Голди? Какой еще Голди?.. Ах, да! Голди, – сообразил он, что речь идет о собачонке командира части.

– Ну да. Он куда-то убежал… Помоги мне, пожалуйста, его найти.

– Помочь найти? – пытаясь скрыть раздражение, переспросил Виктор.

Какое, к черту, «помочь найти», когда ему нужно срочно бежать на четвертый этаж, пока она не напала из своего укрытия!

– Так он сам наверняка найдется, – предположил Виктор. – Побегает и вернется к тебе домой.

– А вдруг не вернется? Он же такой беззащитный… – всхлипнула дочь командира части.

Виктор помедлил, украдкой взглянув на окно квартиры на четвертом этаже слева на лестничной клетке. Там в прихожей ненадолго зажегся свет и через полминуты погас. Он понял, что вновь опоздал, как и прежде.

– Хорошо, пошли, – нажимая на кнопку закрывания дверей, упавшим голосом сказал Виктор.

Не успели они отойти от машины, как из кустов на набережную выбежал Голди.

«Чертов пес! – выругался про себя Виктор. – Дьявольское отродье!»

Зато счастью дочери командира части не было предела. Крепко прижимая к груди собачонку, она побежала домой.

Виктор, сжав кулаки, медленно вдыхал и выдыхал холодный воздух, пытаясь успокоиться.

Все пошло не так! По чужому плану! Какого черта?!

Усмирив нервы и подавив приступ паники, он посмотрел на циферблат наручных часов. Пора идти. Она наверняка все закончила.

Но надежда умирает последней – а вдруг?..

Ноги сами понесли его вперед, словно сайгака. В непроглядной темноте, заполнившей все свободное пространство городка, он в несколько прыжков преодолел расстояние от машины до подъезда, помня о гремящей решетке на входе, перепрыгнул через нее и скрылся внутри.

Едва он влетел в подъезд, как в нос ему ударил теплый влажный запах старого подвала, просачивавшийся из-за внушительной двери толщиной сантиметров пятнадцать не меньше, с рукояткой-штурвалом, предназначенной для бомбоубежища. Инстинктивно задержав дыхание, Виктор побежал наверх. Стараясь не пыхтеть, как паровоз, и не топать, как слон, он несся наверх по ступеням старых бетонных лестничных пролетов.

С силой рванув на себя металлическую створку, оказавшуюся не запертой, Виктор ворвался в квартиру Риммы и замер.

Но прежде чем замереть, предусмотрительно закрыл за собой дверь.

Асем.

В переводе с казахского – «прекрасная».

Она и была прекрасной. Миниатюрная, хрупкая, с маленькими ладошками и ступнями, ростом едва ли выше метра шестидесяти. Каре из черных, как смоль, прямых волос, обрамлявшее молочно-белое лицо с раскосыми глазами. Тонкие губы, неизменно накрашенные помадой ярко-алого цвета.

Мать Асем была казашкой по национальности, а отца в ее жизни никогда не было. Жили они в России, в маленьком поселке на границе с Казахстаном. По всей видимости, недостаток отцовской любви и его участия определил выбор профессии Асем. Закончив с отличием среднюю школу, она уехала в Санкт-Петербург поступать в военно-космическую академию. Асем успешно сдала вступительные экзамены (недаром десятый и одиннадцатый классы усиленно занималась, в том числе физической подготовкой) и была зачислена на курс.

Ее мать приехала на торжественное мероприятие, посвященное приведению к Военной присяге курсантов, поплакала, глядя, как ее единственная дочь в мешковатой зеленой военной форме, сжимая автомат Калашникова в руках, стоя на плацу в кирзовых сапогах, недрогнувшим голосом с выражением приносит присягу: