Прежняя мать Вайолет терпеть не могла гольф и высмеяла бы любого, кто заикнулся бы о книжном клубе. Теперь же она полюбила «совершенствоваться» и сияла, как и все вокруг.

Папа Вайолет тоже изменился, только он совсем не сиял. Он стал унылым и вялым. В последнее время он постоянно чувствовал усталость, и даже его улыбка поблекла. Он выглядел старше. За две недели он постарел лет на пять.

Никогда ещё отец не бывал таким хмурым, и Вайолет чувствовала, что есть в этой перемене частичка и её вины.

Она по-прежнему не разговаривала с отцом. Раньше они болтали обо всём на свете, но за последние четырнадцать дней и пять часов она не сказала ему ни единого слова. Поначалу он пробовал обращаться к ней как обычно, но к четвёртому дню понял, что не добьётся от неё ни звука, и оставил попытки.

Даже в отношениях друг с другом родители изменились.

Раньше, оказавшись вместе, они непременно обнимались и целовались. Тогда Вайолет считала их поведение неприличным, но теперь ей хотелось, чтобы они продолжали смущать её, хоть по секундочке. Но мать старалась быть образцовой хозяйкой, а отец почти не бывал дома.

В Идеале Вайолет так ни с кем и не подружилась. Ей начало казаться, что и родителей у неё как бы нет. После приезда сюда она по большей части сидела одна в своей комнате, только спускалась к ужину, чтобы попробовать очередной мамин кулинарный эксперимент.

Накануне первого школьного дня она, поднимаясь к себе перед сном, краем уха услышала разговор родителей.

Голос отца заставил её остановиться на лестнице.

– Роза, – произнёс Юджин – кажется, он был встревожен. – Пожалуйста, оставь свои дела и присядь. Мне нужно с тобой поговорить.

– Я и отсюда прекрасно тебя слышу, – возразила мама. – Я хочу доделать булочки.

– Роза. Я прошу. Сейчас же.

Отец почти кричал. Вайолет одеревенела. Он никогда не бывал таким сердитым.

– Подожди минутку, дорогой, я почти закончила.

– Я думал, ты ненавидишь готовить, – резко сказал отец.

– Да? С чего ты взял? Я обожаю готовить. С тех пор, как мы сюда переехали, передо мной открылся целый новый мир.

– Роза, меня тревожит этот город, – его голос смягчился.

– А что такое, дорогой?

Вайолет услышала, как отец вздохнул. Ножки стула скрипнули по плиткам пола, и тяжёлые шаги пересекли кухню. Вайолет застыла.

– Роза.

Юджин остановился в дверном проёме.

– Да, дорогой?

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

В голосе отца звучало одиночество.

– Конечно, дорогой, знаю. Как тебе лучше: украсить булочки обсыпкой или покрыть моей фирменной глазурью? Дамам в прошлый раз очень понравилось с глазурью.

Юджин не ответил. Он вышел из кухни и двинулся по коридору.

Вайолет поднялась совершенно беззвучно (насколько это было возможно), пробралась в свою спальню и прыгнула под одеяло.

Через пару минут в дверях возникла фигура отца.

– Вайолет, – позвал он шёпотом, – ты не спишь?

Она закуталась поплотнее и притворилась крепко спящей.

Отец на цыпочках подошёл и присел на краешек кровати. Сердце Вайолет забилось сильнее. Отец погладил её по волосам. Ей захотелось вскочить и обнять его, она знала, что ему грустно. Но она не поддалась порыву. Как-никак, именно он втянул их всех в эту передрягу.

– Вайолет, – снова прошептал он; его голос срывался. – Я тебя люблю, моё солнышко.

Он наклонился к ней и поцеловал в лоб, потом бережно подоткнул края одеяла и тихо выскользнул из комнаты. Вайолет открыла глаза.

Что происходит с родителями?

Ей было тяжело видеть отца таким расстроенным. Что ж, по крайней мере, он тоже не в восторге от их новой жизни. А чем сильнее он невзлюбит этот дом, тем скорее они вернутся в родной город.