– Откуда здесь привидение? Это же не старый дом. Здесь никого не убивали, да, не убивали, правда?

– Никого, – сказал Максим. – Ты можешь успокоиться и заснуть? Тебе приснилось…

– Не приснилось! Я видела.

– Хорошо, – согласился Максим. – Видела. А сейчас спи. И мне дай выспаться, у меня утром важная встреча. Я тебе позвоню, когда ты проснешься, хорошо? В девять часов.

В двенадцать по-московски, сообразила Полина.

– Да, – сказала она, – хорошо, Макс. Не сердись. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – недовольным голосом сообщил Максим. – Спокойной ночи.

Хорошо, – подумала Полина, – что можно позвонить и услышать голос, и успокоиться, а то с ума сойдешь, это только в романах с привидениями просто общаться, а на самом деле кошмар, и кровь стынет…

– Пожалуйста, – произнес низкий голос, – прошу прощения, я бы все-таки хотел войти. Можно поговорить и так, но вы меня не видите, и это создает некоторые неудобства. Для вас, не для меня.

Мобильник упал на пол. В спальне было темно и душно. Голос звучал. Мама, – думала Полина. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста. Очень тебя прошу.

– Так мне можно войти? – с некоторым нетерпением спросил голос. Слышно было так ясно и близко, что у Полины вырвалось:

– Вы же здесь уже! Кто?

– Ах, – произнес голос. – Ну хорошо. Все эти церемонии… Извините.

В воздухе возникло движение, у стены рядом с дверью начало светлеть, блеклое пятно выступило, будто горельеф, а потом отделилось от стены и стало человеком, полупрозрачным, фосфоресцирующим.

Всякий страх имеет свои пределы. Сначала думаешь, что умираешь, а потом становится все равно. Будь что будет.

– Я не подойду ближе, – заявил призрак, остановившись посреди комнаты и оглядываясь, будто искал место, чтобы присесть. Что он мог видеть в темноте?

И холодно, Господи, как же холодно… И душно. Как это возможно, чтобы сразу и холодно, и душно?

– Холодно, – пробормотала Полина, стуча зубами.

– Наверно, – согласился призрак. – Так уж устроено, ничего не могу поделать… Послушайте, мисс, вы можете оказать мне большую услугу, понимаете?

– Нет, – сказала Полина, от холода язык ее способен был выговаривать лишь самые короткие слова, не фразы даже, одно-два слога, и она спросила: – Откуда?

– Откуда? – повторил призрак, и глаза его сверкнули холодным огнем, взгляд пронзил Полину насквозь, так ей, во всяком случае, показалось. – Но это очевидно! Для вас – тот свет. Для меня тоже был, пока я не умер. Тот свет, – повторил призрак, – потусторонний мир, страна мертвых…

– Мама, – пробормотала Полина.

– Я могу присесть? – осведомился призрак, показывая белесой полупрозрачной рукой на край кровати.

– Нет, – быстро отозвалась Полина и тут же поправилась: – Да.

Он примнет одеяло своим весом? – отстраненно подумала она. – Разве призраки имеют вес?

Оказалось, что веса призраки не имеют, и от того, что тень опустилась на край кровати, одеяло не примялось, но, что показалось Полине удивительным, пружины явственно скрипнули в ответ на какую-то приложенную к ним силу.

– Нужно серьезно поговорить, – сказал призрак. Полина видела, как шевелились губы, и удивительным было то, что артикуляция не соответствовала произнесенным словам. Будто в плохо дублированном фильме. Призрак уже и рот закрыл, а последнее слово все еще звучало.

– Господи, – Полина вспомнила о нательном крестике, подаренном когда-то подругой ее Зиной и положенном в шкатулку, а куда делась шкатулка после переезда, Полина не помнила, но крест оказался бы, наверное, к месту – призраки боятся креста. Или креста боится дьявол, а призракам все равно?

– Я не боюсь креста, – вздохнул призрак. – Глупости это. Предрассудки.