Он немало размышлял над природой джентльменства и вот что надумал: «Отважные, наделенные здравым смыслом, образованные люди – все они встречаются достаточно часто, но истинного джентльмена найти гораздо труднее». И продолжая тему: «Стремление послужить обществу – вот главная черта человека чести и джентльмена, она должна занять место удовольствий, доходов и всех других форм личного удовлетворения». И наконец: «Ничто не может компенсировать отсутствия скромности: без нее красота лишена грации, а ум вызывает отвращение».

Еще раз напомню: речь идет о начале XVIII века. Конечно, далеко не каждый претендент на звание джентльмена соответствовал этому идеальному представлению.

Оскар Уайльд издевался над снобами, парадоксально выворачивая все наизнанку: «Настоящий джентльмен – это тот, кто никогда не оскорбит ближнего без намерения».

Американский писатель и знаменитый педагог Уильям Фелпс свел все к одной простой, но действительно решающей вещи: «Окончательный тест для джентльмена – насколько он способен уважать тех, от кого ему не может быть никакой пользы».

Считалось – теоретически, – что джентльмен презирает обман, воровство и взяточничество, грабеж, убийство (не в честном бою) и вероломство.

Во времена дуэлей джентльмен никогда бы не вызвал на поединок человека, которому он должен деньги, – сначала расплатился бы с долгом. На войне джентльмен сражался, соблюдая все правила: он не убегал из плена, но и не соглашался на позорную смерть (таковой, например, считалось повешение). В подобном случае джентльмен должен был покончить жизнь самоубийством. Вообще, в ходу было такое выражение: to do the right thing – то есть сделать «правильную вещь», «поступить правильно». Читай: пустить себе пулю в лоб. Или, за неимением оружия, разбить голову об стену или выпрыгнуть в окно с большой высоты и так далее.

Но сегодня, когда нет дуэлей и джентльмену редко предлагается бежать из плена, да и воевать приходится не так часто… Как в наши дни проявляется джентльменство?

Внешне: в сдержанности, неизменной, невозмутимой вежливости, немногословности, вернее, осторожной точности в выборе слов.

Сложнее дело с внутренним содержанием. Самое подробное определение современного джентльмена дал – ну разумеется! – американец. Звали его Джон Уэйлэнд.

«Истинный джентльмен – это человек, чьими поступками руководят добрая воля и тонкое чувство приличия; тот, кто способен контролировать себя в равной степени при любых обстоятельствах; тот, кто не напомнит бедняку о его бедности, не позволит человеку не знатному чувствовать себя ничтожеством, а страдающему от физического недостатка – ощущать свою неполноценность; джентльмен – тот кто, если обстоятельства вынудили его принизить другого, сам ощущает унижение; кто не льстит богатству и не лебезит перед властью; кто никогда не хвастается своим имуществом или достижениями; кто неизменно говорит откровенно, но искренне и доброжелательно; чьи дела не отстают от его слов; кто думает о чувствах и правах других людей прежде, чем о своих; кто достойно выглядит в любой компании; это человек, в присутствии которого честь священна и добродетель в безопасности».

Уф-ф… Сие пафосное определение стало официальным лозунгом американского студенческого братства «Сигма Альфа Ипсилон», но и его лидеры признают, что это скорее провозглашение светлой цели, к которой «братья» клянутся стремиться, нежели реальность.

В других странах, в том числе и в России, было немало людей, старавшихся быть – или казаться – джентльменами. Чаще в русском варианте дворянин называл себя «человеком чести». (Но ведь и сэр Ричард Стил считал два эти выражения синонимами.) Вспомним Пушкина и его окружение. Позднее «людьми чести» считали себя и многие разночинцы, иногда даже революционеры. Например, приговоренный к смертной казни за покушение на царя Александр Ульянов, объясняя матери, почему не может просить о помиловании, якобы сказал: «Это же была дуэль, я свой выстрел сделал, как я могу просить теперь противника отказаться от своего?» Кстати, младший брат его, заявляя впоследствии, что пойдет другим путем, имел в виду не только отказ от индивидуального террора в пользу террора организованного и коллективного, но и призыв отбросить все эти дворянские и интеллигентские предрассудки.