Объясняя таким образом происхождение каст, Будда, естественно, ставил касту кшатрия выше других сословий и необходимой в благоустроенном государстве. В подтверждение своего взгляда, он ссылался на сами брахманские предания. Известен стих, приписываемый самому Брахме: «Каста кшатрия высокопочтенна среди людей и возносится выше прочих каст; украшенная доблестями и умом, она уважается на небе и земле».

Что касается брахманов, то Будда ограничивал важность и значение их касты. Брахман был достоин уважения, когда он сохранял первобытную чистоту нравов и удаление от света. Такое ограничение притязаний брахманов не могло остаться без возражения с их стороны. Несколько обличительных речей Будды против предубеждений брахманов можно считать ответами его на их полемические выходки.

Брахманы не только поставили свою касту выше других каст, но, по приписываемому себе происхождению, считали своим уделом нравственную чистоту. Посягательству брахманов на исключительное превосходство с духовной стороны Будда противопоставил опровержение происхождения их от Брахмы, так что брахманы, теряя важность своей касты в историческом происхождении, какое назначил им Будда ничего не выигрывали и для своего духовного значения.

«Брахманы, говорит Будда, величают свою касту достойной почтения и ставят её выше других каст. Наш род, говорят они, чист, а другие и черны, и темны. Мы происходим от Брахмы, мы рождение уст его, оттого чисты в настоящем и будущем веке. Что касается до меня, я бикшу, и у меня нет каст, нет и непреклонного самолюбия и гордости брахманов – это обычай света, а не мой. В мире для всех один закон: за прегрешения – грозное возмездие, за добродетель – блаженное воздаяние. Если бы этот закон миновал брахманов, если бы они избавлены были от бедственных следствий прегрешений и им только предоставлены были блаженные воздаяния, то они в праве были бы гордиться своей кастой. Но закон воздаяний неизбежно распространяется на всех, без исключения. Недоброе отплачивается недобрым, и чёрное чёрным, так точно, как за чистым следует чистое и за белым белое. Посмотрите на брахманов: они женятся, наживают детей, одним словом, ничем не отличаются от обыкновенных смертных и при всем том величают себя чистыми. Нет, не таковы ученики мои. Моё учение лучше, потому что истинно».

Впрочем не надо представлять себе будто Будда считал своим призванием преследовать предубеждения брахманов. Нет оснований думать, что он считал чрезвычайно важными их притязания, или, чтобы они постоянно тревожили Будду нападениями или преследованием. Дело в том, что в его время брахманы не составляли цельного и устроенного общества, которое могло бы единодушно защищать свои интересы. Одни из них занимали почётные места в обществе и, увлекаясь духом честолюбия или наслаждаясь удовольствиями, мало обращали внимания на приписываемое себе происхождение из уст Брахмы, некоторые из них были друзьями и данапати Будды. Другие составляли свои философские системы и уклонялись от брахманских преданий. Были из них и такие, которых сам Будда уважал за строгую и безукоризненную жизнь. Брахманы, имевшие повод вступить в борьбу с Буддой, были теми отшельниками, которых Будда называл бродячими и уклонившимися от первоначального своего рода жизни. Они назывались шраваками, это, собственно, означает слушателя и весьма часто встречается и у буддистов, но у последних так называется всякий, внимавший наставлениям Будды. Шраваки брахманов имели особенное значение. Из трёх направлений, или общих школ, разделявших во времена Будды учёный мир, то есть школы философской, школы созерцательной и