Нас было четверо. Договорились о том, что до конца «сеанса» никто ничего не рассказывает. Помнится, моя очередь была вторая. Я сел возле «магических» зеркал и, поглядывая на часы, стал высиживать свою, отведённую каждому десятиминутку. Когда зеркало ставится против зеркала на расстоянии 15-20 сантиметров, а по бокам – зажжённые свечи, то зрелище впечатляющее: уходящий вдаль коридор, по бокам которого мерцает множество огней.

Однако, взглянув на какой-то минуте в это зеркало, я увидел вдали образовавшегося коридора девичью фигуру. «Вот это да! – подумалось мне. – Никак галлюцинация! Интересно, сумею ли увидеть поближе? И вот уже вижу характерную походку девушки, белую юбку и чёрный жилет, причёску под «скобку», контуры лица.

Но тут в дверь постучали товарищи, напоминая, что моё время истекло. Я обернулся к двери, попросил отсрочки, а когда вновь взглянул в зеркало, то «коридор» был пуст. Много лет спустя я встретил ту, которая «была» в зеркале».

Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом

Я при свечах навела;

В два ряда свет – и таинственным трепетом

Чудно горят зеркала.

Страшно припомнить душой оробелою –

Там, за спиной, нет огня…

Тяжкое что-то над шеею белою

Плавает, давит меня!..

Афанасий Фет

Гадания по костям. Николай Непомнящий в своей книге «Тайные общества черной Африки» пишет: «Некоторые колдуны предсказывают будущее с помощью четырёх костей, другим их требуется в десять раз больше. Для той же цели могут служить кусочки слоновой кости и косточки дикорастущих плодов. Обычно кости используют, чтобы найти пропавший скот, хотя причина смерти и болезни также может устанавливаться с помощью костей. В дикой местности долосгуйер предсказывает и удачную охоту. Бушмены полагаются на кости чуть ли не каждый день в своей жизни, и иногда бушмен может беспокойно подняться посреди ночи и посоветоваться с костями, нет ли поблизости львов».

Гадание на фасолинах. Юрий Росциус «Гадание: суеверие или?..» рассказывает: «Мухтар Мухтарович расстилает перед собой белую тряпицу, достаёт небольшой мешочек и вытряхивает из него сухую глянцевитую фасоль. Я вижу на ней какие-то крапинки – вообще-то обыкновенная фасоль. Он протягивает раскрытые ладони с длинными пальцами, слегка шевелит ими и делает плавные, как бы парящие движения. Я смотрю вовсю, и мне кажется, что фасолины капельку двигаются (! -Ю.Р.), хотя, я вижу это отчётливо, он не прикасается к ним (!!! – Ю.Р.). Зрительная галлюцинация, должно быть.

Мухтар Мухтарович на минуту закрывает глаза, лицо его напрягается и застывает. Потом, открыв глаза, разводит руки, вглядывается в крапинки на фасоли, говорит еле слышно и монотонно:

– Число твоих лет нечётное, число членов семьи чётное. Один член семьи приёмный…

Я поражён: мне двадцать один год – число нечётное; наша семья состояла из восьми человек – чётное; один наш член семьи приёмный – моя сестра Мария. Вот чудо-то! С числами еще могло быть случайное совпадение, но вот приёмный член семьи – невероятно!

– Документы твои хранятся в большом городе… – как сквозь сон вещает Мухтар Мухтарович, и я опять поражаюсь: правда, аттестат отличника и некоторые мои справки должны храниться в Ленинграде, в институте.

– На левой руке твоей, у плеча, шрам («Верно, верно, ранение»), в твоём мешке есть пёстрый костюм и книга («Тоже верно. Откуда, дьявол побери, он знает?»)

Мухтар Мухтарович снова закрывает глаза и сосредотачивается. Теперь он скажет главное: что ждёт меня. Он всегда так делает: сперва скажет, что с человеком было, что у него есть, – а затем – что будет, я замечал. И удивительно, я чувствую, как учащенно бьётся мое сердце.