– Я люблю тебя, – прошептала я.

Взяв его руку в свою, я крепко сжала ее в последний раз, а затем толкнула брата так сильно, что он, споткнувшись, отлетел в кусты на краю узкой тропинки и скрылся под крупными листьями папоротника.

Услышав шаги у себя за спиной, я, казалось, даже расслабилась, осознав, что конец близок. Медленно развернулась лицом к стражам, которые знали меня с детства, видели, как я росла. И все же они не колеблясь пронзят мне клинком сердце, чтобы я никогда не смогла возродиться. Моя душа погибнет вместе с сердцем, и вместе с ними исчезну я.

Нельзя было допустить, чтобы фейри брали людей себе в спутники жизни – никогда, ни в этой жизни, ни в следующей. Утратив за долгие века многие легенды, мы утратили и причины и объяснения этому. Мы не знали, почему так произошло, но знали, что допустить этого нельзя.

Когда фейри брал себе в спутники человека, последствия оказывались разрушительными.

– Боги, – пробормотал Лорис, глядя на меня, и я почувствовала, как светящиеся отметины на моей коже запульсировали в ответ на его слова, будто пробудили что-то во мне.

– Это… – Он замолчал, и мое сердце ухнуло вниз, ведь он, казалось, не осмеливался даже заговорить о том, что оставило след на моей коже.

О монстре, который стремился завладеть мной.

Я не очень хорошо разбиралась в легендах, потому что только стражники должны были знать подробности того, с чем они могут столкнуться, когда фейри наконец прорвутся через Завесу. Остальные знали только то, что им дозволялось.

Когда фейри снова пройдут сквозь Завесу, все будет потеряно.

– Убей ее. Быстро, – сказал один из старейших охранников, подойдя к двум младшим.

Тот, что стоял рядом с Лорисом, был его другом, которого я часто видела во время дежурств.

– Не позволяй ей страдать, – сказал тот, кто постарше.

По щекам у меня покатились слезы, когда я снова повернулась к Лорису и наши взгляды встретились.

– Лорис, – сказала я, сглатывая ком в горле.

У меня было не так много друзей, особенно среди стражников Тумана, так как они считались выше рангом и не общались с обычными крестьянами типа нас. Но Лорис стал одним из немногих, кому я доверяла – доверяла настолько, чтобы отдаться ему, рассказать о ночных прогулках по лесу, делить с ним те редкие моменты, когда я избавлялась от разных ролей, которые надлежало исполнять в обществе, и просто становилась собой.

Сердце мое грозило расколоться пополам от грядущего предательства, хоть я и знала, что цель у него праведная. Бежать смысла не имело, потому что альтернативой бегству была участь гораздо хуже смерти.

Меня найдет фейри.

– Я не могу, – сказал Лорис.

Покачав головой, он повернулся к своему начальнику и посмотрел в лицо человеку, который обучал его и был для него почти отцом на протяжении многих лет.

– Ты должен, – приказал тот. – Она уже не девушка, которую ты знал, а просто шлюха какого-то ублюдочного фейри.

Я вздрогнула, чувствуя, как эти слова резонируют где-то глубоко во мне. Метка взбунтовалась, корчась и извиваясь внутри меня, будто обладала собственной яростью, но я подавила это чувство. Оно стало бы моим будущим, если бы я осталась в живых. А смерть казалась бы благословением.

Лорис шагнул вперед, скривив лицо в гримасе боли, потому что я даже не дернулась, чтобы убежать от судьбы, которая меня нашла.

Папоротники на краю тропы зашуршали. Из них выбрался Бран и вскочил на ноги, когда понял, что Лорис намерен делать дальше. Я пригвоздила брата взглядом, пытаясь мысленно передать ему неизбежность того, что грядет.

– Мне жаль, – сказал Лорис, и боль в его голосе не оставила у меня никаких сомнений в том, что его слова были искренними.