– Господин Пчелкин, садитесь и не жужжите! Ну что, с чего начнем? Предлагаю вспомнить неподражаемого Булгакова…

Ну вот, понеслось! Иванна Фёдоровна, преподаватель литературы, однозначно симпатизировала Булгакову, я бы даже сказала, это была ее слабость, или скорее, мания. Нет, мне, конечно, очень нравится роман «Мастер и Маргарита», и я с большим удовольствием перечитывала не раз это произведение, и все же чувствует моя попа, что будет весело.

– Ну что, вспомним, что, собственно говоря, оставил нам в наследие Михаил? – она обвела нас своим цепким взглядом и спросила: – Может, есть желающие кратко пересказать сюжет романа?

Тишина стояла такая, что, казалось, время остановилось. Все прекрасно знали, что краткий пересказ закончится шквалом вопросов, с которыми можно не справиться.

– Ну что, сладкая, не хочешь начать? – тихо прошептал мне на ухо Костя. Такая его близость волновала, он незаметно подвинул свой стул, буквально прильнув своим боком ко мне.

– Орловской, что, непонятно? Отвали! – чуть громче, чем полагается, сказала я.

Но все тщетно – он весело хихикнул и чуточку отодвинулся, не обращая совершенно никакого внимания на мою агрессию.

– Ландман, раз ты у нас сегодня самая разговорчивая, напомни нам, пожалуйста, в ком Мастер увидел своего последователя? Кто из героев романа проникся теми же философскими идеями и нравственными категориями, что и он сам? – посмотрела она на меня, а мне на минутку даже стало обидно, – ну, правда, неужели она видит и слышит только меня?! На задней парте Денисова только и делает, что чешет языком! А Орловский? Разве она не заметила, что я не сама с собой разговариваю и ещё в здравом уме?! Почему она с меня начала? Проблема в том, что я опоздала? Тогда Светке туго придется, я-то с произведением Булгакова хорошо знакома, а вот подруга этот роман не понимала, как и, впрочем, многие классические произведения.

Поднявшись со своего места, я буквально взвизгнула, так как этот нахал, мой сосед по парте, незаметно ущипнул меня за попу!

– Нателла! – строго посмотрела на меня Иванка.

Ну все, Орловский, тебе хана! Хотел войны – будем воевать!

Смеряла его с головы по пояс, – остальное было спрятано за партой, – я громко ответила: – Иван Бездомный!

– Хорошо, тогда кому принадлежат слова: «Рукописи не горят»?

Да неужели?! Разве ей ли не знать, что этот роман я знаю не хуже неё самой?

– Воланду, – не вдаваясь в подробности, раздраженно ответила я.

– Садись, – краткий приказ и ничего больше.

Оглядев внимательно стул, я присела и ловко, так, чтобы никто не заметил, вытащила шпильку из волос. Разогнув ее, я выжидала момент.

– Хорошо, продолжим. Может, кто мне скажет, какой цвет глаз был у Воланда?

И, прежде чем она закончила свой вопрос, я с силой ткнула острым концом в бок так близко сидевшего Костика. Не ожидавший от меня таких действий, он подскочил, заполучив внимание Иванки.

– Орловский, я Вас слушаю, – ожидающе встала она напротив нас.

– Хм, – он выдал неоднозначный звук, продолжая молчать.

Куда там! Кажется, главный претендент в мэры города оказался в тупике. Орловский перевёл свой взгляд на меня, но я игнорировала его, тихо радуясь маленькой победе.

– Константин? – повторила учительница.

Не выдержав, я подняла свой взгляд и столкнулась с его откровенно насмешливым взглядом.

– Да, Иванна Фёдоровна, глаза Воланда были двух цветов – чёрный, словно ночь, и зелёный – цвет надежды, – говоря это, он смотрел в мои глаза, пытаясь прочесть в них то, что я скрывала.

– Садись, умник, – отрезала Иванка, переводя своё внимание на других и продвигаясь между столов.