«Пусть так, дорогая, пусть она тебе сестра, пусть вы одна кровь и плоть, но надо же взглянуть правде в глаза: в глубине души она тебя ненавидит, словно змею, и ничто не доставит ей такой радости, как увидеть тебя поверженной».

Эти слова, сказанные давным-давно, вдруг всплыли в ее памяти. Они принадлежали Мартину Стэггу. Она тогда снималась в одной картине, и он вызвал ее к себе в кабинет…

– Знаю, тебе трудно с этим смириться, но Джени настолько обезумела от ревности, что уже не отдает себе отчета в том, что делает.

Марти был продюсером того фильма – крупный, добродушный мужчина с открытым щедрым сердцем и безошибочным чутьем на все, что имеет отношение к кинематографу. Если кто-нибудь из актеров попадал в беду, он всегда первым приходил на помощь.

«Как ты думаешь, почему она постоянно напивается и выходит в таком виде на люди? Посчитай, сколько раз за один только последний год она попадала во всякого рода переделки? Четыре, пять? Пять. Боюсь, в следующий раз ребята уж не поспеют вовремя, чтобы замять дело. И на чьей карьере это отразится? На ее? Да ни в коем случае, ее карьера закончилось, когда ей и двенадцати не исполнилось. Это тебе, и только тебе придется платить по счетам. И думаешь, она тебя пожалеет? Ты только подумай, зачем ей закатывать все эти пьяные скандалы на площадке и все равно цепляться за съемки? И почему это она заболевает всякий раз, когда тебя приходят снимать для рекламы, так что ты вынуждена оставаться дома и ухаживать за ней?

Только не думай, пожалуйста, будто я ничего не понимаю. Да, она была знаменита, что называется «звездой», и снималась не с кем попало. Все это я признаю. И семью, наверное, она кормила, и кормила неплохо. Вот и подумай, каково ей сейчас. Вроде как жизнь кончилась, даже не начавшись. Все вокруг нее крутятся, все кричат «ура», и вдруг – пустота. Лично мне не приходилось еще видеть вундеркиндов, которые бы выходили из таких переделок целыми и невредимыми. А Джейн вдвойне тяжело. Перед ней ты – младшая сестренка, ставшая такой звездой, что ей и не снилось. Ну и каково ей, по-твоему, все время оставаться у тебя в тени? Она ведь прекрасно знает, что единственная причина, по какой ей дают работу, – это некий пункт в твоем контракте. Да и не только она – все это знают! Вообрази, как все у нее внутри переворачивается. Не сомневаюсь, что ты руководствуешься самыми лучшими намерениями, но это не имеет никакого значения, добра ей ты не приносишь. Послушайся моего совета, давай исключим из контракта этот пункт. Бухгалтерия готова заплатить ей хорошие отступные, а рекламщики все обставят как надо. Пусть соскочит с подножки, пока окончательно не съехала с катушек, да и тебе всерьез не навредила».

Но она не последовала совету Марти. «Я дала Джени слово, – сказала она ему, – и назад его не возьму». И вот, по прошествии тридцати лет, его слова внезапно прозвучали с той же отчетливостью, что и тогда, когда он их произнес. Все дело, понятно, в старых фильмах и письмах поклонников. Лишнее подтверждение ее правоты: надо уезжать из этого дома, со всеми его тенями прошлого, и как можно скорее…

– Ваша сестра – нехорошая женщина, мисс Бланш.

Она вновь заставила себя посмотреть во встревоженное лицо миссис Ститт.

– Мисс Бланш, кто-то должен вам это прямо сказать, и думаю, что это мой долг. Ваша сестра нуждается, как бы это получше выразиться, во внимании. Можете уволить меня за эти слова. Мне все равно! Говорю ради вашей же пользы. Когда ее вот так заносит, не могу даже представить себе, как вы это выдерживаете. Лично меня всю трясет. Может, вы, потому что все время находитесь рядом, просто не видите того, что видят другие. И за то время, что я здесь, ей стало гораздо хуже.