Безучастно дослушав оживленный монолог Нины, Виктория снова сказала «да».

– Замечательно. Вы будете выглядеть потрясающе, – прощебетала моя жена.

Она действительно любила свою работу, и на ее лице появилось выражение блаженства. Нина не раз признавалась мне, что больше всего ей нравятся именно такие клиентки – полностью доверяющиеся мастеру, то есть ей. Эта девушка, правда, была какой-то угрюмой, но дружить им было и необязательно. Да и то, что она мало говорила, было, пожалуй, к лучшему – с ее-то жутковатым голосом.

Сколько прошло времени, не знаю. Нина порхала вокруг сидевшей прямо и почти неподвижно Виктории. Мелькали кисти, пуховки, еще какие-то мелкие щеточки. Все это – в полной тишине.

Наконец моя жена слегка отстранилась, чтобы полюбоваться результатом. Вновь подошла, слегка растерла что-то спонжем на щеке девушки, вручила ей большое зеркало и изрекла:

– Оцените!

Клиентка вгляделась в свое изображение, и ее губы наконец растянулись в улыбке. Но уже через пару мгновений на Нину устремился все тот же холодный, суровый даже, взгляд. Впрочем, роковой красотке, которую сделала из Виктории моя жена, и это выражение лица вполне шло.

– Благодарю вас. Именно то, что надо, – изрекла девушка.

– Очень рада. На… м-м… годовщине вы будете самой красивой.

Воодушевленная, Нина открыла рот, чтобы все-таки уточнить, о какой годовщине речь, но в эту секунду клиентка произнесла:

– Можно мне стакан воды?

– О, конечно. Секундочку.

Нина удалилась на кухню.

– Я забыла спросить, как вы меня нашли! Мне важно понять, какой канал работает лучше всего: «ВКонтакте», Instagram, сарафанное радио…

Меня иногда раздражала привычка жены сначала уйти в другое помещение, а потом что-то кричать тебе оттуда. Но она не любила ждать даже полминуты – всегда начинала вещать именно в тот момент, когда оформится мысль.

Виктория ответила тихо, и ее голос как раз заглушила льющаяся из кулера вода. Вернувшись в комнату, Нина переспросила.

– Я вас помню, – повторила девушка.

– Правда? Мы знакомы? – озадаченно отозвалась Нина, протягивая ей наполненный стакан. – Простите, я что-то совсем. Когда же..?

– Очень давно.

Виктория сидела к моей жене вполоборота, завесившись своими мышиными волосами. В момент, когда она принимала стакан, не глядя на Нину, у моей жены возникло странное ощущение. Это нельзя было назвать плохим предчувствием – просто вдруг стало до дрожи неприятно и как-то скользко. Нечто странное было в этой гостье – и дело было не только в немногословности и неприятном голосе. Какие-то тревожные сигналы улавливало подсознание.

Вместо того чтобы поднести стакан к губам, девушка вдруг вылила немного воды в подставленную ковшиком ладонь и провела ею по свеженакрашенному лицу.

– Что вы делаете, зачем?! – ахнула Нина.

И тогда Виктория начала поворачиваться к ней.

Моя жена набрала воздуха в легкие, чтобы закричать, но из горла вырвался какой-то хрип.

Дело было не в размазанном макияже. Бесцветные, уныло повисшие волосы девушки обрамляли лицо мертвеца. На нем остались лишь жалкие клочки кожи, и те почерневшие, из-под них виднелись кости. Глазницы были пустыми, а из-за обнажившихся зубов казалось, что череп улыбается. Или не казалось?

Как в замедленной съемке, пятясь к двери и продолжая хрипеть, Нина наблюдала, как эта жуткая дыра на месте рта меняет форму. Труп действительно усмехался. А потом из его глубин исторгся голос:

– Жаль, что ты меня не узнала.

Когда труп поднялся и медленно двинулся к Нине, изображение стало гаснуть. Вместо того чтобы спасаться, моя бедная жена упала в обморок.

***

Первым, что я услышал при пробуждении, было мое сердцебиение. Нина, где Нина?! И где я?!