– Ирена, – даже не задумавшись, автоматически ответила девушка.

Лишь проговорив, она прикусила язык, да поздно.

" – Какая уж разница? Что ему с моего имени?»

– А меня – Олекса, – усмехнулся он, повернув к ней лицо.

У него была красивая улыбка, но у Ирены от нее почему – то ледяные иголочки прыгали по спине, и она никак не могла понять почему? Что с ним было не так? Но надо было что-то ответить:

– Олекса в смысле – Александр, или Алексей? – спросила, чтобы не молчать.

Зачем спросила, когда, вообще-то, ей должно быть безразлично: она видит его первый и последний раз. Хоть бы и горшком назвался все равно!

– Олекса в смысле – Олекса, – ответил он.

Ирена даже повернула к нему лицо, вновь наткнувшись на золотистые молнии в мужских глазах:

– Странно. Никогда не попадала на такое имя.

Молнии замерехтели и растаяли в темном янтаре, как только хозяин глаз прищурил их:

– Ваше имя тоже несколько нераспространено. Обычно именуются Иринами, но не вы.

Девушка несвободно дрогнула головой, словно бы стряхивая какой-то бред:

– Просто…, – она даже запнулась, не понимая, что с ней происходит, – маме нравятся польские имена, поэтому и нарекла Иреной. А вас, не в честь ли Довбуша нарекли?

– Так. Угадали, – кивнул он. – Читали про Довбуша?

Девушка сморщила нос, неловко улыбаясь:

– На самом деле нет. Мама когда-то рассказывала, что в детстве любила читать про опрышков. Сейчас вспомнилось. Знаю только, что он был народным повстанцем против польской шляхты и австрияцкого засилья, – она подняла глаза на собеседника. – Его убил предатель. Плохой, очень плохой фэн-шуй, – едва сдержала неуместную улыбку.

Зато мужчина рассмеялся от души – искренне:

– Я этим не занимаюсь! Если не ассоциировать себя в полной мере с чужой судьбой, то ее на себя не натянешь. Сколько в мире имен, и сколько уже погибших, иногда ужасной смертью, именно с этими именами! То человечеству надо бы было придумывать каждый раз, как кто-то рождается, новые имена.

Девушка пожала плечами:

– Может, так было бы к лучшему?

– Возможно, – слишком серьезно уже ответил тот. – Интересуетесь метафизикой?

Ирена натянула свою стандартную скептическую улыбку:

– Нет! Я в это не верю. Мама любит такую тематику. Я нет!

Он внимательно смотрел на нее:

– Уверены? Никогда в жизни не случалось что-то сверх понимания?

– Думаю, если знать все исходные данные, то можно объяснить любую небывальщину. Просто люди видят сам результат, и не знают, что его повлекло. А причиной могла быть какая-то самая обычная банальщина.

Олекса покачал головой:

– Ирено! Вы сейчас разбили надежды стольких людей! – сдержанно усмехнулся он.

– Лучше так, чем, когда это разобьется стеклами внутрь, – уже совсем невесело ответила девушка.

К счастью они уже подошли к ее дому, и она не дала возможности продолжить разговор:

– Спасибо! Я уже пришла, – и потянулась за сумкой. – Если подождете, я вам ее вынесу.

– Нет! – как-то чересчур резко ответил он, аж сам осекся. – Я … уже говорил, что не буду забирать.

– Но ведь, мне как-то…, – не знала, что и говорить Ирена.

– Хотите отблагодарить? – прямо вот так в лоб спросил Олекса, утоляя утешительную улыбку.

– Отблагодарить?! – глаза девушки округлились, а в горле застряли не слишком учтивые слова. – Что именно вы имеете в виду? – решила, все же, сначала выяснить.

– Я нездешний. Приехал в ваш город по делам и, так сложилось, что останусь здесь на долгое время. Возможно, – он смотрел куда-то над ее головой, – на очень длинный. Единственный мой знакомый в этом городе, зная мою слабость, предложил сходить на вернисаж одного художника. Говорил, что будет интересно. Поэтому, – он опустил взгляд на Ирену, – хотел бы пригласить вас составить мне компанию.