Водитель автомобиля, куда она стремительно уселась, развернулся на заставленном машинами пяточке.
– Чего эти цыганки мечутся? Так под колеса угодить недолго! – проворчал он, указывая глазами на сутолоку. Мария кивнула, назвала адрес и тут же заснула под тихое шуршание колёс по асфальту…
Как добралась домой, Маша не помнила. Очнулась в своём коридорчике. Тело сотрясала нервная дрожь. Было неимоверно жутко и с трудом верилось в реальность произошедшего. Только приняв горячую ванну и глотнув коньяка прямо из горлышка, Мария пересчитала добычу. В сумке оказалось пятнадцать тысяч рублей купюрами разного достоинства и целая горсть золотых побрякушек – толстых и тоненьких цепочек, колец, печаток… Они были приятно тяжёленькими, как в недавних её снах.
– Сон в руку, – пробормотала Маша, ссыпала украшения в банку из-под кофе и сунула её в кухонный ящик.
Вскоре из школы вернулся сын:
– Что с работой? – поинтересовался он.
– Облом, как обычно.
– Не переживай…
Она и не переживала. Слегла с температурой и двое суток не выползала из душной постели. Благо, не надо было собирать по утрам на работу мужа. Сын справлялся сам и беспокоился за неё.
– Да не волнуйся ты из-за этой работы. Нормально всё. Гренки тебе поджарил. Кола и сыр в холодильнике.
– Я в порядке, малыш, – крутила лохматой головой Маша и тащилась закрыть за сыном дверь.
Ухода сына она ждала и… боялась. Одиночество порождало видения, которые всегда сопровождают её болезни. Наверное, оттого сейчас она не болеет даже от простуды, боясь вновь погружаться в свой болезненный бред. В детстве Маша болела часто, поэтому и помнит себя где-то с четырехлетнего возраста. С той зимы, когда она впервые в жизни подхватила двустороннее воспаление легких. И помнит видения, которые посещали в бреду.
Поющие при лучине женщины в старинных одеждах, прыгающие через костер парни, тучи ворон, срывающиеся с разлапистых елей, блестящие звонкие кинжалы, запахи от свежевспаханной земли – всё это словно наяву проносилось перед её глазами в те зимние ночи, когда родители уже и не надеялись, что организм худенькой дочки справится с болезнью. Мама, вспоминая те дни, рассказывала, что Машка, полыхая от жара, не переставала чему-то улыбаться. Сама Маша, и тогда, и после, добросовестно простывая каждую зиму, не особенно страдала от пугающих врачей и маму хрипов в груди. Куда больше занимали её картинки, мелькающие перед глазами. Она могла разговаривать с персонажами своих снов, вместе с ними пела старинные песни. Даже, кажется, каталась на лошади по лесной дороге, пугая вороньё, а ветер – свистел в ушах.
Шли годы. Машин организм окреп. Годам к пятнадцати она забыла о простудах, а ещё через пару лет не помнила и странных видений, преследовавших её в детстве. И вот теперь они вернулись. Как только за сыном закрывалась дверь, перед глазами живописными вереницами с песнями какие-то люди шли на пашню, орали вороны, торговали лошадьми… Запах терпких елей и лошадиного пота витал в городской квартире…
Всё повторялось, как в детстве. С тою лишь разницей, что теперь такие сны наяву Машу не радовали. Она боялась их, боялась оставаться одна, боялась сойти с ума и с нетерпением дожидалась Витьку из школы. Заболей она неделей позже – у сына бы начались каникулы, и было бы не так страшно. Сейчас приходилось справляться самой.
Книжка
Только на третий день Маша решилась выйти из дома. Искать работу не хотелось. Она побрела вдоль витрин и уличных фонтанов в сторону книжного магазина. Может купить новый детектив и провести пару дней за чтением, думала Маша. Но её любимая Донцова за последние две недели не успела ничего написать. Маша рассеянно скользнула глазами по соседним полкам. Небольшая брошюра привлекла внимание. Называлась она «Практическое руководство по технике гипноза». С ума сойти, чего только сейчас ни публикуют! Можно подумать – купи себе и практикуйся… Мария направилась было к выходу, но отчего-то руки сами собой потянулись к неброскому изданию.