Господи, чушь какая.

Игорь вернул звонок и услышал то, чего никак не ожидал: ясный и разумный голос, такой, каким он был когда-то и каким уже два года не был:

– Игорь! Почему не отвечаешь? Спишь, что ли? Пожалуйста, приезжай немедленно.

Голос неожиданно изменился, будто отец вспомнил страшное.

– Тами, – сказал он и повторил еще раз: – Тами.

– Папа… это ты?

Вопрос был глупым, но Игорь не мог задать другого.

– Черт возьми, а кто тебе может звонить в три ночи? – взвился отец. – Я сказал: приезжай!

– Но… я не могу.

– Что значит: не могу? Я тебе говорю…

– Понимаешь, дверь заперта, и я не могу найти ключи. Не помню куда дел.

– Вот оно что, – помолчав, сказал отец. – Тогда понятно.

– Что тебе понятно? Папа! Ты…

Он хотел сказать: как замечательно, что отец его узнал, позвонил, пусть и среди ночи, значит, у него улучшение, значит, он может пойти на поправку, если, конечно, это не временная ремиссия.

– Игорек… – Отец заговорил быстро, будто боялся, что телефонное время закончится, или закончится время его сознательного существования, или что-то еще прервет нить его рассказа. – Сын, я только что вспомнил, Тами напомнила, она знала, она все увидела, не понимаю, как ей удалось, мама, это не случайно получилось, то, что она упала и ударилась головой, она меня спасла, понимаешь, я мог выпасть из окна, четвертый этаж, представляешь, что могло быть, я был в шоке, совсем перестал соображать, все забыл напрочь, реакция организма…

«Будь у тебя другой характер, – подумал Игорь, – и реакция организма была бы иной».

– А сейчас, – торопился отец, – знаешь, я даже не подозревал после смерти Раи, что такое может со мной случиться, тем более здесь, мы с Тами только парой слов перекинулись, все так неожиданно, Игорек, пожалуйста, приезжай, нужно что-то делать, а меня к ней не пускают, но я ни при чем, я даже не понял, как получилось, что мы… она… после Раи я думал, что никогда уже…

«Я, я…» – с раздражением подумал Игорь: опять он о себе, всю жизнь о себе, и тогда тоже… Может, еще не поздно было помочь, вызвать «скорую», может, еще можно было… Он понимал, что мысль его зла, несправедлива, он не должен быть несправедлив к собственному отцу, но ничего не мог с собой поделать, ни один человек не может удержать себя от мыслей, которые, отразив истину, реальную память, в то же время несправедливы к другим, самым близким, людям. Игорь был там и тогда, он, как отец, помнил сейчас все – маму невозможно было спасти, но это не имело значения и не играло роли, все равно отец должен был…

И сейчас тоже.

Что сейчас?

– Я люблю ее, понимаешь?

Кто кому сказал это? Он – отцу? Отец – ему? Оба – друг другу?

– Помолчи!

Игорь не мог сейчас слышать этот голос. Тем более – такой. Бодрый, радующийся неожиданно вернувшейся жизни.

Куда же он положил ключ?

Вспомнил. Не то чтобы вспомнил, но представил, как это могло быть и почему не могло быть иначе.

– Помолчи, – повторил Игорь. – Извини, мне нужно позвонить.

– Сынок…

– Подожди на линии. Я вернусь через минуту.

– Игорь…

Оставив разговор с отцом в режиме ожидания, Игорь нашел в списке абонентов номер Эхуда. Он никогда не звонил другу ночью. Может, Эхуд спит без задних ног и не услышит звонка. Может, прячет на ночь телефон, чтобы тот не мешал. Может, вообще отключает.

– Ну… – сонный голос. – Это ты, Игорь?

И сразу, проснувшись, с беспокойством:

– Что-то случилось?

– Ты уходил, когда я заснул, верно? И дверь закрыл…

Эхуду не нужно было повторять дважды.

– Господи! – сказал он. – Я думал, у тебя есть вторая связка. Не хотел тебя будить.

– Есть вторая, но она у папы в «Бейт-Веред». Я думал, может, вид ключей от квартиры…