– Для него это не так много. Он давал своему университету по сто тысяч долларов в год.
– За какого-то скарабея?
– Ты не понимаешь, он просто на них помешан. Это же коллекция! В газетах вечно пишут о людях, которые платят дикие деньги за всякую чепуху.
Приникнув ухом к двери, Р. Джонс жадно впитывал ее слова, но отскочил, когда где-то выше мелькнул свет и кто-то стал спускаться по лестнице. Мигом скатившись к выходу, он с неожиданной ловкостью выскочил на улицу и спокойно направился к Лестер-сквер, раздумывая об услышанном. Большая часть его доходов рождалась от таких размышлений.
Тем временем Джоан смотрела на Эйлин так, словно ей явилось видение. Она встала. Есть случаи, когда говорить надо стоя.
– Твой отец, – сказала она, – даст тысячу фунтов тому, кто вернет скарабея?
– Конечно, – отвечала гостья. – Но кто его вернет?
– Я.
Эйлин беспомощно смотрела на нее. Со школьных времен она поклонялась Джоан; и сейчас ей казалось, что она сама привела в ход какой-то могучий механизм.
– Ты?!
– Да это очень просто. Этот ваш граф увез скарабея в замок. Ты едешь туда в пятницу. Возьми меня с собой.
– Тебя?!
– А что такого?
– Как же я тебя возьму?
– Вот так.
– Нет, как…
– Что тут трудного?
– Ты же моя подруга… Если ты его украдешь, граф рассердится на папу…
– М-да… Хорошо. Сделаем иначе. Так, так, так… Минутку… Вот! Возьми меня как горничную.
– Ой, что ты!
– Возьми, возьми.
– Я не могу…
Джоан подошла к ней и твердо взяла ее за плечи.
– Эйлин, – сказала она, – не спорь. Ты меня не убедишь. Убедила бы ты волка, когда он гонится за хорошим, откормленным крестьянином? Вот так и тут. Эти деньги мне нужны, и я получу их. С этой минуты я – твоя горничная. Прежнюю можешь на время отпустить.
– Джоан, – сказала Эйлин, – это смешно, какая ты горничная? Слуги сразу тебя разоблачат. У горничных столько всяких дел, столько правил…
– Я их все знаю. Я была горничной.
– Не может быть!
– Была, была. Три года назад, когда совсем сидела на мели. Пошла по объявлению и служила.
– Чего ты только не делала!
– Да, я делала почти все. Хорошо вам, сытым, можете размышлять над жизнью, а нам приходится работать.
Эйлин засмеялась.
– Знаешь, – сказала она, – ты всегда меня побеждала. Спорить незачем?
– Конечно. Да, запомни, я тебе не Джоан, я Валентайн. Нет, нет. Три года назад меня так называли, но сейчас выберем что-нибудь другое. Тебе ничего не приходит в голову?
Эйлин задумалась:
– Может быть, Симеон?
– Замечательно! Ну, репетируем. Скажи это мягко, но отрешенно, как будто я червь, который тебе скорее нравится.
– Симе-он…
– Неплохо. Еще раз, повысокомерней.
– Симеон… Симеон… Симеон.
– Прекрасно!
– Чему ты смеешься?
– Да так, вспомнила. Наверху живет один человек, я вчера учила его предприимчивости. Интересно, что бы он сказал, если бы увидел, как я осуществляю свои советы на практике?
Глава IV
1
На следующее утро Эш сидел дома и пытливо читал объявления в «Морнинг пост». Привычные филантропы продолжали свое дело. Брайан Макнил приманивал народ золотом, равно как и Энгус Брюс, Данкан Макфэрлан, Уоллес Макинтош и Дональд Макнэб. Молодой христианин по-прежнему жаждал тысячи. Однако было тут и новое:
«Требуется молодой человек приятной наружности, бедный, предприимчивый, смелый. Работа опасная и тонкая. Плата высокая. Обращаться с 10 до 12 в юридическую контору «Мейнпрайс, Мейнпрайс и Бул», Денвер-стрит, 3».
Пока он читал, небольшие часы, стоявшие на столике, пробили 10.30. Вероятно, именно это все и решило. Если бы он мог пойти туда попозже, барьеры лени преградили бы ему путь; а так – он мигом вскочил.
Обувшись и кинув взгляд в зеркало (да, наружность приятная), он схватил шляпу, выбежал на улицу и схватил такси, ощущая, что готов на все, кроме убийства. Ему всегда нравились книги, где рыцари вскакивают на коня и скачут к дракону. Такси и юристы – практически то же самое. С такими чувствами он и входил в контору.