– Мама просила заехать. У нее там что-то опять сломалось. Но я ей отказал. мы же договорились поужинать в ресторане.

– Это твоя мама. И она одинока. – Говорю мужу я. – Она нуждается в тебе. И ты ей должен помочь.

– Ты правда так думаешь? – Удивляется муж.

– Да. – Искренне отвечаю я. – Кто ей еще поможет и уделит внимание, кроме тебя? А мы сходим в ресторан в другой раз. У нас вся жизнь впереди.

– Но, возможно, мама опять что-то придумала, чтобы перетащить внимание на себя. – Спорит муж.

– Возможно. Но ее можно понять. Она привыкла жить с тобой. И ей сложно смириться с тем, что ты женат. – Отвечаю я.

– Сейчас я ей позвоню и уточню, срочно или нет. – Сомневается муж и впервые со мной не конфликтует.

И набирает мамин номер. Но свекровь отвечает, что с ней все в порядке. Зять уже все починил. Не стоит беспокоиться.

– Едем в ресторан? – Предлагает муж, довольный тем, что ему не приходится делать тяжелый выбор.

– Можно никуда и не ехать. – Говорю я. – А поужинать дома.

– Ты уверена? – Снова удивляется муж, внимательно изучая меня.

– Да. Люблю тебя. – Говорю мужу я.

– И я тебя. – Отвечает он.

И я рада тому, что не заставляю мужа делать выбор. Потому что не могу и не имею права заставить разлюбить его всех своих родственников.

Собственно, именно за доброе сердце я его и полюбила.

Мне пришлось вернуться в город по делам. И, разумеется, после небольших хлопот я снова в квартире. Она очень светлая, поскольку весь текстиль в белых и пастельных тонах, как и стены.

Моя Эви осталась в загородном доме, потому я решаю самостоятельно что-то приготовить. Сегодня это будет гречка, которую я несколько раз промываю в проточной воде и заливаю кипятком. Позже поставлю ее немного потомиться на медленный огонь, добавив добрый кусок сливочного масла.

К ней в пару у меня есть кусок свежей молодой свинины. Я хорошенько обжариваю ее на большом огне в растительном масле, укладывая в чугунную сковороду с толстым дном постепенно лук, морковь, нарезанную соломкой, чеснок, сушеные приправы и пассированные томаты. Подумав еще немного, я добавляю свежего укропа и кинзы, мелко рубленной. Все это я закрываю крышкой и довожу до готовности под паром.

Еще мне нужно приготовить салат из томатов и шпината.

Но вдруг я понимаю, что ко мне пришла мигрень. Этой страшной головной болью я мучаюсь много лет. И от нее нет никакого спасенья. Но я все равно выпиваю таблетки, понимая, что они не помогут.

Боль становится мучительной, тошнотворной и почти сводит меня с ума. Мне кажется, что соседские дети бегают у меня по голове. А от света, который льется в раскрытое окно, боль усиливается на столько, что мне трудно даже смотреть.

Нужно вырвать, чтобы облегчить себе страдания, но я не могу. И потому просто доползаю до ванной комнаты и становлюсь под холодный душ. Потом крепко перетягиваю голову полотенцем и ложусь спать. Это должно помочь. Больше ничего.

И открываю окна настежь, но зашториваю их темными портьерами. Мне нужно, чтобы в комнате была тень и прохлада.

Когда я ложусь в постель, у меня начинается озноб, и судороги пронизывают все мое тело. Но встать и выпить обезболивающие я не могу. Все тело как будто простреливает током. И через время мне все-таки удается уснуть, укутавшись в теплое одеяло.

Просыпаюсь я уже поздно вечером, понимая, что проспала аж пять часов подряд. Вечереет. И очень хочется почему-то есть. Моя дикая боль прошла. И тело легкое и родное. Нет этих прострелов и молоточков, которые бьют по темечку, и гвоздей, которые кто-то заколачивает в глазницы.

Мне настолько хорошо и счастливо, что я собираюсь поесть, вспоминая, что у меня есть мясо с вкусным гарниром.