И в любом искусстве, любом ремесле есть такой момент, который отделяет то время, когда человек является ничего не понимающим учеником, от того времени, когда он становится похожим на мастера. Небольшой поворот руки, небольшой поворот головы – и вдруг человек делает то, что у него никак не получалось. Для кого-то необходим десяток повторений для того, чтобы это стало возможным, а для кого-то до нескольких тысяч повторений. Но когда-нибудь это все равно происходит: то, что человек делал смешно, жалко, убого, он вдруг начинает делать красиво, совершенно, сильно. Все то же самое относится к нашему душевному, к нашему духовному деланию. Как говорит преподобный авва Дорофей, человек в своей духовной жизни делает и портит, снова делает и снова портит и вдруг в какой-то момент начинает делать и уже не портит. Это не значит, что человек понимает сразу все. Но он усваивает тем же самым способом – сначала одно, потом другое, потом третье…

Завершая разговор о том, что необходимо давать своей душе, нужно обязательно обратить внимание на то, что в попечениях о потребностях души необходимо такое же постоянство, как и в упражнениях телесных. Мы знаем, что человек может долгие годы правильно питаться, заниматься спортом, вести трезвый образ жизни, но стоит на какое-то время от этого образа жизни отступить – разрешить себе есть все что угодно, перестать двигаться, начать выпивать в компании, – и все, от него уже ничего не осталось. То же самое и в отношении нашей души. Если мы то попечение, которое о ней прилагаем, перестанем прилагать, спустя какое-то время мы самих себя уже просто можем не узнать. Мы можем заглянуть в дневник, который когда-то вели, вспомнить те мысли, которые нас волновали, и те чувства, которые когда-то испытывали, и даже не поверить, что это было нашим, потому что всего этого уже нет в нас. Чтобы таких страшных открытий относительно самих себя не делать, – конечно, надо быть в своем попечении о душе предельно постоянными и труда «собирания» себя, заботы о своей душе никогда не оставлять.

– Бывает, что какого-то человека простила, а обида все равно принесла вред душе. Как не чувствовать обиды?

– Вы знаете, наверное, обида ранит сердце практически любого неравнодушного человека, потому что даже апостол Павел, которого трудно заподозрить в христианском несовершенстве или в страстности греховной, в одном из своих Посланий вспоминает об Александре меднике, который много сделал ему зла[10]. Вспоминает о нем потому, что кого-то предостерегает, но вместе с тем и потому, что его сердце все-таки хранит память о боли, которую он претерпел. Совсем «не чувствовать», как Вы говорите, обиды просто невозможно. Весь вопрос в том, как к этой обиде относиться. Скажем, нас всех кусают комары и иногда какие-то другие насекомые, и мы все знаем такую закономерность: если этот укус оставить в покое, то он через какое-то время проходит. Но он чешется. И если мы начинаем это место расчесывать, то спустя какое-то время у нас вместо этой маленькой точечки появляется огромный волдырь, а если еще при этом у нас были грязные руки, то порой начинается даже какое-то заражение. Вот то же самое происходит с обидой: если мы стараемся простить и забыть ее, то она постепенно из нашего сердца уходит, если же мы сами себя растравляем – порой даже не ненавистью к другому человеку, а просто жалостью к себе, то эта обида становится все сильней и сильней.

Есть очень хороший навык, который дается с трудом и очень легко по невнимательности из нашей жизни уходит. Это навык все в своей жизни предавать Богу. Вот обидел меня кто-то: можно сказать, что с этим надо разобраться, и так мы чаще всего и поступаем. А можно поступить гораздо мудрее и милосерднее по отношению к самим себе. Можно сказать: да, меня обидели, но с этим Господь разберется. Когда же мы сами пытаемся отплатить за то худое, что нам сделали, то Господь лишает нас Своей помощи, и потом нам еще достается за эту нашу самочинную расплату. А если мы оставим все на Его волю, на Его усмотрение, Он, безусловно, все и устроит Сам – к нашей пользе и нашей радости. У нас для этого не хватает терпения, поэтому мы этого и не видим.