– Наталья Романовна! К вам начинающий автор крутых бестселлеров Сергей Алхутов!

– Хорошо, пусть войдёт!

Главная редакторша вернулась на место, убрала обгрызенный карандаш в ящик стола и достала новый, а только что дочитанную рукопись Алхутова прикрыла подарочным пресс-папье из папье-маше.

Всамделишный писатель не обманул её скромных человеческих ожиданий. Невысокий, но статный, неопрятный, но уверенный, непонятный, но простой – именно таким, в понимании Натальи Лебедевой, и должен быть тривиальный муж среднестатистической деловой женщины. Лёгкие усы и трекинговый рюкзак за спиной писателя лишь подчёркивали его необыкновенную заурядность.

– Оксюморон вам в катахрезу, – пробормотала она, затем приветливо улыбнулась и протянула руку вошедшему: – Здравствуйте, Сергей Анатольевич!

– Можно просто Серёжа, а ещё лучше – на «ты», – деликатно бесцеремонно предложил писатель, нежно целуя изящную руку Натальи Лебедевой.

– Можно просто Наташа, а ещё лучше – Исида, – ещё раз приветливо улыбнулась редакторша. – Я уже давно прочитала твою рукопись! Она называется «Прикури у трупа».

– Это рабочее название, – заметил писатель. – Мне больше нравится «Дело о недоподстреленной примадонне».

– Да. Так вот, твоя рукопись не подходит нашему издательству.

Наталья Лебедева в третий раз приветливо улыбнулась. Она прекрасно знала, что даже при плохой игре нужно сохранять её видимость, а отказ женщины от рукописи – не повод коситься на верёвку и мыло.

– Почему не подходит?

Сергей Алхутов даже не изображал крайнее удивление – он был крайне удивлён.

– Понимаешь, Серёжа, моя обострённая языковая рефлексия не позволяет оценить твою замечательную рукопись с точки зрения феномена неоднозначности и глубины языковой семантики, позволяющего открывать за словарным значением слова иные, плюрально-вариативные пласты смысла.

Наталья Лебедева перестала улыбаться приветливо и сделалась серьёзной. Сергей Алхутов мудро закивал головой и ответил:

– Язык представляет собой фильтр, который позволяет когнитивной системе отсекать все лишнее из опыта для того, чтобы система не перегружалась и адекватно функционировала.

Редакторша решила, что собеседник ей больше не нравится, и потянулась за карандашом. Но писатель не собирался избавляться от белого флага. Он подошёл к жалюзированному окну и тихим уверенным голосом пригвоздил Наталью Лебедеву к креслу.

– Я всё равно напишу такую рукопись, которую вы издадите, и она станет бестселлером!

– Сергей Анатольевич, разве вы не понимаете, что я как главный парикмахер этого зверинца могу отбрить любую рукопись, вне зависимости от того, сколько денег мне заплатят за её издание?

Но гвозди Сергея Алхутова оказались маяковскими. Он повернулся к Наталье Лебедевой и выставил открытую ладонь.

– Спорим?

Фу! Какая примитивная завязка! Нет ничего скучнее вызова на дуэль, когда её исход предрешён! Наталья Лебедева брезгливо фыркнула и вытащив метафорические гвозди из подлокотников, приветливо процедила:

– Серёженька, у нас здесь не скачки на ипподроме, а книжное издательство. Твои писательские амбиции слишком высоки, чтобы я до них снизошла.

– Какие амбиции, Наташенька? – нахмурился мужчина. – Я хочу поспорить на неиздание своей книги! Рассуди логически: в споре, когда вы издаёте мою книгу, при этом я выиграл, а вы проиграли – вам никакого интереса, учитывая, что отбрить вы можете даже ёжика в каске? Зато в споре, когда вы издаёте мою книгу и выигрываете, но при этом проигрываю я – ваш интерес налицо!

– Значит, ты собираешься подсовывать мне всё более и более отвратительные рукописи, пока я окончательно не признаю, что не видать тебе ни изданных книг, ни моих обнажённых плеч?