Сначала Зайцев представил Лариску, назвав её фамилию, имя, отчество и отдел, где она будет работать, а потом потекло стандартное совещание, в темах которого Лариска практически ничего не понимала, в связи с чем особо не слушала, держала ровно спину, сжав руки в кулаки, грустно думая, что маникюр у неё отсутствует (какой там маникюр с вечными стирками и стёртыми ногтями) и рассматривала сотрудников, с кем предстояло работать, а особенно Ольгу. Но так, не то что бы в упор. Ольга тоже на неё искоса посматривала. Разумеется, – новый человек. И тут до Лариски вдруг стало постепенно доходить, что Ольга считает её «блатной». Ну, вполне себе так. Она также считала бы на её месте, всё сходилось. Ей стало весело. А весь несложный пасьянс заключался в следующем. Да, она, как собственно и многие другие, работала с Зайцевым в одном райотделе не один год. Но это было не главное. До Прохорова начальником Следственного Управления был тот самый начальник их отдела, который пошёл на повышение в другую область начальником всего Управления. Но перед уходом, когда Лариска плотно сидела в декрете, он попросил Чередникову позвонить ей, чтобы проведать. У мамы в тот момент случился радикулит, Басё уже совсем ослабла, да и постеснялась Лариска принимать начальника в своей убогой обстановке. Тем более угощать было нечем. Сославшись на болезни всех, Лариска попросила Наташу уговорить Соснова оставить её без визита. Разумеется, звонила Наталья в присутствии Ольги. Да, если и нет, то рассказала ей. Вот что тут можно было подумать? Что у них за отношения? Кто поедет навещать рядового сотрудника? А думать-то и нечего было. Ничего особенного из ряда вон выходящего, не было, обыкновенные рабочие отношения. Хотя, как-то раз накануне Дня Победы в воскресенье Лариска дежурила, а Хмурый (именно так прозвали его в отделе) зашёл к ней в кабинет (вызовов было мало, и она занималась «текучкой») и преподнёс букет необычных тюльпанов, с какими-то резными лепестками с белыми полосками на алом фоне. Это потом цветов самых разных видов стало столько, что не все знали даже их названия, а тогда…Лариска опешила, промямлив, что всё же не ветеран, на что Соснов только махнул рукой. Даже присел рядом с её столом и что-то рассказал. Что вот только? А какая разница? Как поняла Лариска, букет ему кто-то принёс, сам он был слегка «навеселе» – так пять капель, не больше. Но это было её собственное мнение, он само собой ничего не объяснял. Его обычное состояние «жить» в отделе и в субботы, и в воскресенья, уже давно никого не удивляло. А вот если прибавить, что раньше в Управлении на малолетках работали вдвоём, а теперь ввели единицу, то «блат» так и окутывал всё событие Ларискиного появления в Управлении. Сама бы решила, что «припёрлась тут звезда Албанская». Она чуть было не хмыкнула, быстренько сложив все пазлы, но вовремя тормознула. Зайцев как раз заканчивал внушение (утреннюю накачку) самым нерадивым, потом велел идти работать – поднимать Целину, так сказать. Лариска осталась сидеть на месте, так как её должны были вести на «смотрины» к начальнику Следственного Управления, дверь в кабинет которого находилась напротив кабинета Зайцева, через так называемую приёмную. Спустя много лет, когда сменятся все начальники, да и ни один раз, в этой приёмной будет сидеть референт в соответствии с беспощадно внедрившейся модой. Так будет, но до этого пройдут годы. А пока-то обходились только секретариатом в отдельном кабинете во главе с неизменной Лидией Ивановной, которая работала там с девятнадцати лет, то есть о-го-го. Кроме неё в кабинете находилось нехитрое машбюро из двух человек да её помощница. В секретариате Лариска бывала ещё во время службы в райотделе и всех уже немного знала.