Набиев был ученым-отшельником и гармоничность такого образа жизни и работы складывалось у него, как вполне естественное предназначение. Во-первых, его пытливый ум ученого. Всем хорошо известен афоризм «Одна голова хорошо, а две – лучше», а парафраз по Набиеву звучит так: – «Одна голова не только хорошо, но и вполне достаточно». Во-вторых, его любовь к одиночеству. Ему – страстному исследователю живой природы, известному ученому, труды которого известны далеко за пределами страны, высококвалифицированному специалисту по энтомологии, несказанно повезло, когда десять лет тому назад Швейцарская академия наук в рамках сотрудничества с Академией наук нашей страны предложила совместный долгосрочный научный проект по изучению фауны и флоры, относительно молодого в то время природного парка Саркент. В рамках этого проекта, там, недалеко от озера Ай-кёль, был даже построен небольшой финский домик для исследователей. Набиев, как ответственный исполнитель проекта, начиная с ранней весны до поздней осени проживал там, проводя полевые исследования в самом сердце заповедника, который оказался настоящим кладезем биологической науки. Каждая экспедиция сюда приносила ученому немало сюрпризов в плане находок доселе неизвестных видов насекомых, в том числе пауков, клещей.

Набиев уже прошел три-четыре километра с момента предыдущего привала, чувствовалось высокогорье, нахлынувшая усталость, сердцебиение и одышка. Весь покрытый испариной, он решил передохнуть, присел на большой, покрытый трещинами и мхами камень. В ту же минуту его внимание привлек необычного вида насекомое, который медленно неуклюже выполз из трещины. Внешне какой-то мясистый, округлый, красно-оранжевой окраски, не то клещ, не то паук, не то скорпион.

– Скорее это клещ, – подумал профессор, разглядывая насекомое.

Необычность его заключалась, прежде всего, в том, что внешне тело насекомого удивительно напоминал головной мозг человека. Такие же узоры-борозды, похожие на извилины мозга, такая же продольная борозда, разделяющая тело насекомого на симметричные половинки-полушария.

– И все же это клещ, относящейся к классу аргасовых, то есть не имеющим твердого покрова, – сомневался Набиев, пытаясь разглядеть ножки и хоботок насекомого. – Но, что это! Хвост? – удивлялся он, – да-да, самый, что ни есть хвост, длиной сантиметров полторы-два, внешне напоминающий уже спинной мозг. Прям, как изолированный препарат головного и спинного мозга человека, рисунки которого можно найти в любом анатомическом атласе нервной системы, – подумалось профессору.

Профессор был поражен увиденным, не верил своим глазам. Ничего подобного не видел в своей жизни и практике энтомолога. Безусловно, перед ним совершенно неизведанный вид клеща. На вскидку даже такому специалисту как он, трудно было отнести этот вид к какому-либо известному классу клещей.

– А может быть, это и вовсе и не клещ, – засомневался он, внимательно разглядывая насекомое и в слепую одной рукой ища в недрах рюкзака увеличительное стекло.

Автоматом проносились мысли, как же его поймать, не повредив. Насекомое замер, затем медленно развернулся и направился обратно в трещину на камне. Не раздумывая, профессор двумя ладонями успел накрыть паука. Однако, в ту же минуту понял свою опреметчивость и неуклюжесть.

– О, проклятье! – вскрикнул Набиев, увидев, что он просто раздавил насекомого.

На камне и на его ладонях остались лишь мокрые пятна темно-красного цвета. Профессор чертыхнулся, сожалея о том, что упустил шанс поймать и исследовать этот необычный экземпляр загадочного насекомого, так похожего внешне на головной и спинной мозг человека. Теперь уже не спеша, он внимательно разглядывал под лупой останки клеща.