Подобные ответы показывают ребенку, что мы понимаем, как сильное желание может влиять на воображение. Они также помогают отделить эти желания от реальности. А главное, они не уязвляют самолюбие ребенка: ребенок не плохой, он просто еще маленький, и ему надо дать вырасти и обучиться.

Если мы будем настаивать на открытой конфронтации, мы создадим излишние поводы для борьбы и ничего не добьемся. Поскольку дети всех возрастов борются за полную свободу и независимость, вопрос о том, врет ребенок или нет, перерастает в вопрос о власти. Никакой уважающий себя ребенок не сдастся без борьбы, он просто будет зарываться все глубже и глубже. В этой борьбе не бывает победителей.

Неспособность провести грань между фантазией и реальностью сохраняется, пока ребенку не исполнится 7–8 лет, однако проблемы, связанные с этим, могут оставаться и потом. Когда мне было около тринадцати лет, я ходила каждую пятницу вечером в школу танцев. Это был один из самых ужасных кошмаров моей юности. Даже сейчас, спустя сорок с лишним лет, меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю страх и отчаяние, что меня не пригласят на танец. Однажды вечером я принесла домой большую коробку конфет и рассказала родителям, что один из самых красивых и популярных мальчиков проводил меня домой и купил мне конфеты.

Мои родители оставались в заблуждении, пока в конце месяца не получили счет из кондитерской. К кошмару танцевальных вечеров добавилось чувство стыда. Я прекрасно понимала, чем фантазия отличается от реальности, но эмоциональные потребности были сильнее и было трудно удержаться от стремления приукрасить реальность. Меня не наказали за мой обман, и понимание, с которым отнеслись ко мне родители, научило меня большему, чем многие из лекций по детской психологии, которые я слушала позже.

По мере того как дети взрослеют, они обретают больший контроль над потребностью изменять реальность, в особенности если их жизненный опыт приносит большее удовлетворение и успехи. Но существует большое «если». Беседуя с группой молодых заключенных об их детских переживаниях, я была поражена тем, насколько дети склонны заменять реальность фантазией, особенно когда эта реальность становится непереносимой. Многие из этих мужчин и женщин согласились с тем, что фантазия и реальность настолько перемешались в их сознании, что иногда они с трудом могли вспомнить, как оказались в тюрьме.

Когда фантазия полностью заполняет сознание, заменяя собой реальные действия и отношения, она порабощает. Не возникает сомнения, что в таких случаях профессиональная помощь необходима. Я остановилась лишь на малой части рассказа о том, какую роль играет фантазия в человеческой жизни. Было бы крайне печально, если бы нам пришлось рассматривать ее как нечто проходящее, то, что ребенок перерастает. Это совсем не так. Фантазия— источник наиболее глубокой и творческой духовной жизни человека.

Я часто проводила групповые дискуссии с родителями, и меня всегда злило, когда некоторые из них приходили в расстройство оттого, что учительница называла их ребенка фантазером. Считая это серьезным обвинением, они крайне смущались, когда я отвечала: «Как это замечательно!». Как было бы тоскливо жить на земле без фантазеров— никакой музыки, никакой живописи, никакой науки, никакой любви! Чтобы убедиться в этом, рассмотрим некоторые положительные аспекты фантазии в человеческой жизни.

Фантазия может помочь родителям лучше понимать своих детей. Один отец заметил, что его семилетний сын Дэвид почти каждый день рассказывает за обедом о своих подвигах, о том, как он поколотил кого-нибудь во дворе или по дороге из школы домой. Одна мать сообщила, что каждый раз, когда учитель дает задание написать сочинение, ее одиннадцатилетняя дочь Вирджиния почти всегда пишет о мальчиках или мужчинах, с которыми происходят захватывающие приключения. Возможно, Дэвид чувствует, что он слишком застенчив и тих, и это разочаровывает его отца, который хочет, чтобы у него был более агрессивный и сильный сын; а Вирджиния сильно подозревает, что ее матери хочется, чтобы, когда она вырастет, она занималась только шитьем, стряпней, вязанием и уходом за ребенком, что поскольку она девочка, то впереди ее ждут только те занятия, которые, похоже, нравятся ее матери— шитье, стряпня и уход за ребенком. Увлечение ребенка определенными фантазиями дает родителям возможность помочь сыну или дочери разобраться в чувствах, которые могут быть крайне ошибочными. Отец Дэвида мог бы проявить больший интерес к увлечениям сына музыкой или математикой, а мать Вирджинии могла бы объяснить дочери, что сегодня женщины могут быть предприимчивыми в различных областях жизнедеятельности и совсем не обязательно, чтобы они занимались только домашними делами.