Манька замолчала, действующие лица выдохнули.

Ленка сделала маленький шажочек ко мне.

– Фаина Радомировна…

– Кто здесь? – дрогнула голосом я, словно только что заметила вошедших в комнату людей.

– Фаина Радомировна, простите, что помешали… – Ленка перешла на благоговейный шепот, – но к вам посетительница!

– Мы договаривались… – подсказали ей сзади.

– Ольга Николаевна звонила вчера…

– Вчера? – слегка недовольным тоном осведомилась я. – Но я же просила вас, Диана, никого ко мне не записывать!

– Я помню, Фаина Радомировна, – Ленкин шёпот приобрёл умоляющий оттенок, – но может быть, в порядке исключения? У Ольги Николаевны тяжёлая ситуация, можно сказать, вопрос жизни и смерти!

– Прошу вас, Фаина Радомировна! – гостья тоже сделала небольшой шаг вперёд, довольно решительный впрочем. – Заклинаю, помогите! Ничего для вас не пожалею, последнее отдам, только помогите!

– Нет-нет, это невозможно. Диана, проводи гостью…

– Вы – моя последняя надежда, Фаина Радомировна! – завопила посетительница, бросаясь вперёд, но бдительная Ленка была начеку, перехватив её на полдороге. Опыт в семейных склоках не прошёл для моей подружки даром.

– Я же вас предупреждала, Ольга Николаевна! – с укором сказала Ленка. – Фаине Радомировне сейчас не до нас, идёт война миров, а вы со своими любовницами!

– Да не с моими, не с моими, а с мужниными, будь он неладен, ирод!

– Ваш муж вам изменяет?! – в моём тоне появились совсем другие нотки. Сочувствующие. – Почему вы так решили?

– Добрые люди просветили! – едко произнесла женщина. – А у нас дети, Фаина Радомировна! Мальчик и девочка!

– Ах, дети!

Я покачала головой и сделала вид, что глубоко задумалась. Гостья затаила дыхание.

– Нет! – решительно воскликнула я через пять минут и величаво поднялась, незаметно поддерживая подушку рукой. Ольга Николаевна скисла. – Нет, нет и ещё раз нет, говорю я вам! Дети не должны страдать! Так уж и быть, Ольга, сделаю для вас исключение, но только один раз!

– Спасибо, ах спасибо вам! – заколыхалась всем телом посетительница, пытаясь вырваться из Ленкиных рук.

Но моя подруга была на чеку.

– Ольга Николаевна, вы обещали!

– Да-да, извините меня! Но я так рада, так рада!

– Я всё понимаю, но всё же держите себя в руках. Фаина Радомировна не любит суеты.

– Мявк! – поддакнула кошка.

Я резко рухнула на своё место. Моя решительность сейчас была связана не столько с Ленкиными словами, сколько с поведением предательницы подушки – путы, скрепляющие её с моим животом, ослабли, и трагедия грозила перерасти в фарс. К счастью, атласная ткань, прикрывающая моё тело, была непроницаемая, а папашин стол – весьма устойчив, подушка оказалась прижатой к столешнице, и мне оставалось только сдерживать себя в движениях и не дышать очень уж интенсивно. О чём я и пыталась помнить всё время, пока беспокойная гостья радовала нас своим присутствием.

– Диана, начинайте, – кивком головы я позволила Ленке приступить к своим обязанностям, а сама, насупив брови, прикрыла глаза, оставив на всякий случай маленькую щёлочку, и зашевелила губами.

Ленка умчалась на кухню варить кофе, а гостья, нервно ёрзая на стуле, принялась трещать суставами пальцев. Я поморщилась, не открывая глаз. Треск прекратился, а вскоре и дыхание женщины успокоилось, лицо разгладилось, а в глазах появилось умиротворение. Конечно, какую-то роль в этих метаморфозах сыграло Манькино размеренное мурлыканье, но и обаяние своей личности я не сбрасываю со счетов.

К Ленкиному приходу безмятежность, разлившуюся в тишине комнаты, можно было трогать пальцами. Диссонировать с окружением подружка не стала. Медленно, тихо ступая босыми ногами по ковру, она подошла к гостье, поставила перед ней блюдце с дымящейся маленькой чашкой и, кивнув мне, сделала два шага назад, встав у посетительницы за спиной.