– Компьютер, – сказал я, – благо цивилизации, но вымрем мы, скорее всего, именно из-за компьютеров.

– Здравая мысль, – одобрил Роман. – Надеюсь только, что мы останемся живы и здоровы. Разве что…

Он замолчал и надолго задумался. Минут десять спустя, вылив из чашки Романа остывший кофе и налив горячий, я рискнул прервать раздумья комиссара.

– Что? – переспросил он. – Нет, Павел, я в порядке. Ты же знаешь, я предпочитаю не входить в виртуальную реальность. Я думаю, стоит ли втягивать тебя в одно дело… С одной стороны, ты не программист… С другой, ты историк, и сможешь, возможно, поймать ошибку, если это была ошибка, а не преступление…

– Что, – сказал я, – речь идет о преступлении?

– Скорее всего, – вздохнул Роман. – Ну, хорошо, дело вот в чем.

***

Чтобы читателю было ясно, скажу сразу, что разговор наш происходил 17 мая 2020 года, то есть в самый разгар предвыборной кампании. За места в кнессете боролись три больших партийных блока – Авода, Ликуд и А-Тиква, – а также восемнадцать партий, среди которых были пять религиозных.

В лидерах у Аводы был тогдашний премьер Хаим Визель, а у Ликуда – будущий премьер Натан Бродецки. Блок А-Тиква возглавлял Реувен Харази, и только из-за этого правые заполучили в свое время двести тысяч лишних голосов. Лидеров остальных партий и групп я перечислять не буду – те, кто политикой интересуются, могут назвать этих людей без моей помощи, а тех, кто политикой не интересуются, мой список лишь утомит.

***

Итак, дело заключалось в следующем. Утром 14 мая в полицию Тель-Авива обратился пресс-секретарь Центральной избирательной комиссии Рон Кармон. Срывающимся от волнения голосом он объявил, что над избирательной кампанией нависла угроза срыва, поскольку злоумышленники вывели из строя главный компьютер, ведавший предвыборной стратегией в рамках страны.

Я полагаю, что любой знающий программист, прочитав эти строки, улыбнулся или даже залился здоровым смехом. Нужно, однако, учесть, что Кармон был прекрасным юристом и неплохим политиком, но в компьютерах понимал не больше… ну, скажем, чтобы никого не оскорбить, не больше, чем Шмулик, мой сосед с первого этажа.

– Вы хотите сказать, что террористы взорвали главный блок? – спросил дежурный офицер.

– Да вы что! – возмутился Кармон. – Компьютер цел, но…

Короче говоря, объяснить ситуацию толком он не смог, а на просьбу позвать кого-нибудь из программистов Центра отвечал, что все они внутри компьютера. Ввиду полной неясности ситуации Бутлер отправился в Центр лично – по-моему, чтобы поглядеть, как координируется избирательная кампания.

К концу дня он уяснил только то, что программистам удалось выявить новый вирус и даже создать – за несколько часов! – противовирусную программу. Трое системных программистов, работавших в виртуальной реальности, были госпитализированы с симптомами сибирской язвы, состояние одного из них критическое. Опасность дальнейшего распространения вируса была ликвидирована, как и опасность заражения пользователей, но программу исправить не удавалось – вся предвыборная кампания действительно оказалась под угрозой срыва.

– Мы сейчас работаем в двух направлениях, – завершил рассказ Роман. – Мои сыщики ищут террориста, ибо иначе как компьютерный террор я этот случай квалифицировать не могу. А мои программисты пытаются наставить компьютер на путь истинный. И похоже, что им это не удастся без помощи историка. Это мне интуиция подсказывает, а ты, Павел, знаешь, что она никогда не ошибается.

– Безусловно, – поспешил согласиться я. – И если тебя устроит такой историк, как я…

– Меня устроит, – протянул Бутлер. – Если ты не будешь вмешиваться. Нужно только разобраться в ситуации и дать рекомендации.