У другой стены стояла моторка с открытым капотом и без колес. Сразу за ней все-таки нашелся конь, только стальной. Агрессивного вида чоппер, напоминающий наш «Урал», но с поправкой, что вместо хромированных деталей, в основном, преобладала медь.

– Пойдем, это отцовский, и он не работает. Только-только собрались после зимы его в порядок привести, – сказал Борис и подтолкнул меня к центру ангара, где под ярко-красным чехлом стояла какая-то огромная коробка.

– Это что там под чехлом?

– Каким чехлом? Это не чехол.

Парень подошел к конструкции, схватился за край ткани и потащил в сторону.

Ткань легко взметнулась в воздух и, струясь на легком ветерке, стала распрямляться, будто лежала слоями. И все тянулась и тянулась. Борис уже почти до стены дошел, а ткань никак не могла полностью обнажить ящик.

– Это воздушный шар, что ли? – догадался я. Картинка, наконец, сложилась.

– Обижаешь. Это аэростат Монгольфье! —сказал Борис с таким видом, будто я тут же должен был проникнуться уважением к звучной фамилии. – Между прочим, последний писк моды. Из Франции привезли Искре на день рождения.

– Он бронированный? Какая-то магия? – Я с сомнением потрогал гладкую ткань, похожую на шелк.

– Нет, – удивился Борис. – Как бы он взлетел тогда? Он же легким должен быть! Откуда ты приехал? Совсем из деревни, что ли?

– Я лучше промолчу, откуда приехал и на чем летают там. Но это не отменяет вопроса, как мы на этом улетим? Нас же выстрелами порвут, как тузик грелку! Еще и цвет такой, что даже дальтоник не промажет.

– Матвей, мое дело – поднять его в воздух, а я это еще ни разу без сестры не делал. Это для нее легко – плюнул, дунул и полетело. А мне воздух придется по-обычному нагревать, так что мне нужно время, чтобы разобраться, и я разберусь. А твое дело – выиграть для меня это время и решить вопрос с тем, чтобы нас не продырявили. Бери парней и сделайте это.

Я еще раз окинул взглядом воздушный шар и хлипкую на вид корзину. Не боевая, конечно, а экскурсионно-прогулочная. Максимум шесть человек влезет и то бочком. Сверху крепление для самого шара и механизм, представляющий из себя этакую смесь газовой горелки и жаровни с кучей вентилей разного размера.

Борис забрался в корзину и выборочно, хотя скорее наугад, стал крутить их по очереди. Из «удобств» две лавки без каких-либо ремней безопасности. По бокам – мешки с песком. Нужны ли они при нашем весе? Четыре мужика еще и с оружием.

– А ты справишься? – спросил я. Как-то Борис уж больно неуверенно выглядел во время общения с конструкцией.

– В воздух подниму, —кивнул он.

– А управлять?

– Это уж как получится, —улыбнулся Борис, но быстро стал серьезным. – Помоги парням.

Я пошел к выходу, параллельно сканируя аурой территорию. Один из парней уже сидел на крыше. Трехпалый. На самом деле пальцев у него было четыре, отсутствовала только фаланга у мизинца.

Называть его «Эй ты, четырехпалый безмизинчиковый» было бы все равно достаточно странно и долго. А на придуманное мной прозвище он никак не среагировал. Либо так его называли все, либо не видел смысла спорить, что тоже хорошо.

У него была «мосинка», плюс, должно быть, отличное знание местности, так что снайперская поддержка у нас есть.

У Бородача (глаз почти не видно, настолько все заросло) был помповый «винчестер», почти такой же, как и у меня когда-то, но он им практически не пользовался, предпочитая ближний бой. Прям совсем ближний: на левой руке у него был шипованный кастет, а на правой (видимо, чтобы все-таки стрелять хоть иногда) – четыре толстых печатки, которые при сжатом кулаке также превращались в нечто убойное. Еще и надпись после себя оставляли – С. В. Е. Т.