– А что вы знаете о той молоденькой и смуглой мордашке, одиноко сидящей за столиком напросив бара? Кто-нибудь спал с ней.

Члены клуба отрицательно покачали головами, а Семён Геннадьевич на правах старшего протеже, положив ему на плечо руку, отечески напутствовал:

– Чернокожая Брунелька в «Золотых Кисках» довольно частый гость. Никто из нас не делил с ней постельное ложе, не катал на автомобиле, и даже не хаживал на свидание. Так что у тебя есть все шансы оказаться первым из Бигдиковцев, кто присунет неприступной малышке. Но у нас есть подозрение, что Брунелька ещё не созрела для того, чтобы подавать её на обеденный стол с бутылочкой красного сухого вина, если ты понимаешь, о чём я говорю?

– Не понимаю.

– Мы думаем, что она целка, – сказал, словно резанул деталь на токарном станке, Саня Револьвер.

– Я в этом уверен, – кивнул головой Абьюзер Богдан, – у меня чутьё на девственниц.

– А если это не так? – засомневался Геннадий Семёнович, – ведь мы же не в институте благородных девиц находимся, а в «Золотых Кисках».

– Ты можешь проверить это, но я бы тебе не советовал, – ответил Богдан.

– Почему?

– Никто из тех немногих мужчин, что покидали с ней это заведение, не возвращались потом никогда.

– Наверно, она и есть твой Королевский Сом, – напугал его Стася Стиптизёр.

Абьюзер Богдан поморщился и ответил:

– Если бы она была Королевским Сомом, то я бы уже не сидел с вами. Никто не сможет упрекнуть меня в том, что я испугался к ней подкатить. Все вы были свидетелями, как она отшила меня.

– Это один из тех трёх интернет-убийц, о которых ты мне говорил? – спросил Геннадий Семёнович, толкая в бок Семёна Геннадьевича.

Тот кивнул в ответ головой.

– А что делает Королевский Сом? Почему его так боятся?

– Сосёт хорошо, – пригубив стакан с соком, сказал Богдан.

– Так хорошо, что высасывает тебя до смерти, – добавил Стася.

Всё сказанное о темнокожей Брунельке было чистой правдой. Члены «Биг Дика» не раз пробовали познакомиться с ней разными способами, но все получили отворот-поворот. Она держалась особняком. Странно, но и женская половина посетителей «Золотых Кисок» вела себя по отношению к темнокожей красотке лояльно, без агрессии и зависти. Даже как будто почтительно, но это скорее всего было интуитивное предположение Бигдиковцев, нежели фактически подтверждённое чем-нибудь доказательство.

Она, как правило, флиртовала с заезжими казачками нежели с постояльцами бара. Иногда Брунелька разрешала солидным папикам присесть к ней за стол, завести знакомство, полное соблазнительных ужимок и невинных прикосновений. Они покупали ей дорогое игристое шампанское; шикарные букеты цветов от снующих меж столиков навязчивых продавцов, заказывали кальян, да не абы какой, а исключительно на коллекционных винах с чашами из экзотических фруктов и ягод; а ещё ставили в её честь бесконечные песни, спетые стареющими самцами с низкими бархатистыми голосами, призванными донести до очаровательной юной дивы их внутреннее переполненное любовью состояние.

«Я поднимаю руки – хочу тебе сдаться.

Ведь ты же так красива, в свои восемнадцать».

Ну и что тут ещё скажешь? Раз «Золотые Киски» вновь наполнила хрипотца Лепса, точно передающая состояние пойманного на крючок богатого папика, значит Брунелька уйдёт сегодня из заведения не одна. А ещё это значит, что второй раз этого богатого папика больше никто никогда не увидит.

– Я думаю, что она уводит их на бойню, – сделал однажды предположение Абьюзер Богдан.

– Какую ещё бойню?

– Какие показывают в американских ужасах, когда автомобиль ничего не подозревающего героя сворачивает не на ту дорогу и оказывается в странном отеле, из которого ему уже ни за что не выбраться.