Ленку, как больную, которой требуется специальный уход, отделили от братьев, оставленных в Ленинграде, и отправили на лоно природы в Мартышкино. Она не сопротивлялась. Кукловод уже сообщил ей, что впереди ее ждет масса интересного: захватывающие драки с ровесниками, увлекательные путешествия по больничным койкам и безграничные возможности самопознания в полном и абсолютном одиночестве. Болезни ее нельзя было излечить, хромота становилась с годами все сильнее, челка все жестче, а глаза все темнее.

В пятом классе от постоянно опущенной вниз головы или от заложенных природой шуток на спине у Ленки начал расти горб. Ее это сильно обеспокоило. Она поняла, что нельзя больше прятать свое лицо от жизни, пора распрямиться и смело посмотреть ей в глаза. Вернувшись в детский дом из очередной больницы, она открыла дверь в свою комнату, где две соседки развлекались с хомячком вместо того, чтобы делать уроки. Весело улыбнувшись всем трем живым существам, она сказала задорным голосом: «Привет!» Подружки хихикнули от неожиданности, но сразу приняли Ленку в свою возню с юрким грызуном, будто бы она никогда и не была угрюмой и замкнуто-враждебной. С тех пор все пошло куда как лучше. В больницы она стала попадать реже, горб перестал расти, только хромота оставалась, но она решила делать вид, будто хромает специально, потому что ей так хочется. Никто не верил, но все поддерживали ее игру. Кукловод никуда не исчез, только вопросы он теперь закидывал в ее голову менее значительные: вместо «Долго ли мне еще жить?» – «Что я получу завтра за контрольную?», а вместо «Что там с мамой?» – «Кто выиграет в домино?». И шарики стали не черными, а разноцветными, и стукались о череп не так больно. Ленка решила для себя, что всякий ребенок должен иметь счастливое и беззаботное детство, и она не исключение, потому что она тоже ребенок, хоть и хромой, хоть и без мамы, и с кукловодом в голове. Но и другие не лучше: у кого-то мамы с самого рождения нет, вместо хромоты у Лизы очки со стеклами толще тарелки, а у Вали пятно на все лицо, а что у них в головах вместо кукловода – вообще неизвестно. И ничего, все играют и веселятся, значит и ей можно, значит и она будет, и нечего больше упрямиться!

Оказалось, что веселиться она умеет не только не хуже всех, но даже лучше многих. Она придумала для детского дома новую игру: соседи и самогонщики. Первые должны были отыскивать у вторых какой-то заранее условленный секретный предмет, а роль вторых сводилась к тому, чтобы постоянно его перепрятывать. Позже игра усложнилась включением в нее друзей, задача которых состояла в том, чтобы находить самогонщиков и помогать им перепрятывать предметы, а так же милиции, которая по наводке соседей должна была следить за друзьями, отыскивать вместе с ними самогонщиков и арестовывать их, отнимая секретные предметы. Игра захватила всех. Воспитатели были немного обеспокоены этой ситуацией, но у них достало мудрости не вмешиваться, а ждать, пока волна энтузиазма по поводу новой забавы схлынет сама собой.

Ленка всегда выбирала для себя роль самогонщика или друга. Когда ее арестовывали и отбирали секретный предмет, она билась из последних сил, кричала и кусалась. Но арест все равно всегда был неизбежен, таковы были условия игры, которые она сама же и придумала. В голове у Ленки, возле правого и левого виска, друг напротив друга, сидели два противоречащих друг другу вопроса: «Зачем она сопротивляется, если все равно это конец?» и «Почему мама так не делала?». Ленка умела мыслить и понимала, что глупо сопротивляться превосходящей силе, в том числе судьбе. Но тогда почему она каждый раз кричит, кусается и не может остановить себя до тех пор, пока ей не свяжут руки и ноги и не завяжут рот? И почему мама могла? Что такое она знала, чего не знает Ленка? То, что все пройдет и вернется к прежнему состоянию? Но ведь и Ленка знает, что игра начнется сначала. Значит, дело не в этом.