Когда разговор уже неприлично затянулся, стало ясно, что нам пора принять какое-то решение. Говорю Толику: «Ну, что? Будем возвращаться?» – с тайной надеждой, что инициатива отступления будет принадлежать ему. Но моторист Лавро был не робкого десятка. « Засмеют! – отвечает. – Надо прорываться!»

Легко сказать! Это все равно, что за линию фронта сходить без оружия на глазах у противника и потом назад вернуться.

Я постучал рукой по борту. Хищные твари немедленно спланировали к источнику звука. «А любопытные эти рыбки…» – отметил Толик, немного подумал и предлагает: «Давай что-нибудь бросим в воду в сторону моря, как можно дальше. Они, может быть, туда устремятся выяснять, что там случилось. А мы тем временем нырнем – и стометровку вольным стилем до берега». – «А как назад?» – «Ну, если они нас сразу не съедят, то и обратно, может быть пропустят».

Мне почему-то это показалось логичным. Нашли в рундуке под банкетками пустую бутылку. Собрались с силами. Толик размахнулся могучей дланью и метнул бутылку метров на 80 в сторону противоположную от берега. Как только бутылка плюхнулась в воду, обе акулы как две черные собаки кинулись к ней. «Видать голодные» – подумалось мне.

Как договорились заранее, выждали десять секунд и нырнули с Толиком в приветливые воды Карибского моря. Плыли быстрее обычного, это понятно, и выскочили на песок одновременно. Отдышались немного.

Я Толика спрашиваю: «Ну что? Ничего они тебе не откусили?» – «Эти, по-моему, не кусают, а сразу глотают целиком». – «И как это ты не боишься с акулами плавать?» – «Я, Николаич, в детстве во время войны три года в землянке с бабкой от немцев прятался. Вот там действительно страшно было. А акула – это ерунда! Это не немцы. С ней договориться можно».

Не торопясь, мы пошли по пляжу к пальмовой рощице. Настроение заметно улучшилось: можно еще часок-другой до очередной встречи с акулами пожить на этом свете, полюбоваться на окружающий мир, а там как Бог пошлёт.

А полюбоваться было на что. Песок чистейший, ослепительно белого цветы. Раковины-каракулы валяются грудами и никто их не собирает. Пальмовые крабы непуганые щелкают угрожающе клешнями и дорогу не уступают. Несколько больших морских черепах, метра по полтора в диаметре, при нашем приближении соскользнули с пляжа в море.

Вдруг видим: следы недавнего костра и рядом кости обглоданные.

«Э-э, Толик, смотри: на этом необитаемом острове уже ступала нога человека. Похоже, вчера вечером здесь был пикник у костра. С шашлыком… Кого-то съели…» – «Ты же говорил, что людей здесь нет!» – «Это не я говорил. Это в лоции так сказано». – Толик настороженно осматривал следы пиршества: «Да это черепаху съели! Вон панцирь валяется».

Идем дальше, теперь внимательно осматриваемся вокруг. В чаще леса послышался собачий лай, через минуту из леса выбегает собачка, черная в белых пятнах. Приветливо виляет хвостом. Стало ясно, что недалеко человеческое жилье: собачки сами по себе на островах не живут. Пошли за собачкой по тропинке.

Колючек полно, а мы босиком. Толик присел на землю, колючку вытаскивать из ноги, и немного отстал от меня. Собачка вывела меня по едва заметной тропинке на красивую большую поляну. На поляне стоит аккуратный коричневый домик с верандой и большими открытыми окнами, какая-то металлическая мачта, вроде радиоантенны. И никого не видно.

Тут мне пришло в голову, что здесь могут быть женщины, а я в одних волчьих трусиках в синий цветочек и босиком. Неудобно как-то. Толик тоже без фрака.

«Hey! Anybody here?» – крикнул по- английски (Эй! Есть здесь кто-нибудь?). Дверь почти сразу открылась, на крыльцо высовывается большой негр темно-коричневого цвета, тоже босиком и в шортах. По виду похож на отставного боксера-тяжеловеса. В страшном изумлении смотрит на меня с раскрытым ртом. Меня в первую очередь волновал только один вопрос: «У вас тут женщины есть?».