–Матвей, а ты раньше про семиотиков слышал? – с интересом спросил Макс.

–Ну, допустим, – буркнул Мотя в ответ.

Макс предпочёл не обращать внимания на такой стиль общения, ну стесняется человек, бывает.

–А я представляешь, ни разу! – весело сообщил он.

–Нашел, чем гордиться, – снова съязвил Мотя, – тебе же хуже, в сущности.

–Почему это? – удивился Макс.

–Раз не слышал – будешь с нуля начинать, в библиотеке сидеть, историю читать. – Максу показалось, что Мотя начинает злиться.

–Ну и ладно, – не отступал он, – я люблю читать, мне и история всегда нравилась. А тут столько нового.

–Ты нормальный? – внезапно спросил Мотя, останавливаясь и глядя прямо на Макса.

–В смысле? – удивился тот.

–В прямом! – Мотя перешёл на крик, – что ты лезешь!? Нравится – иди, читай. И не лезь ко мне с разговорами.

Макс отступил на шаг.

–Ну ладно, – он взъерошил рукой волосы. – Извини, не знал, что ты хочешь побыть один.

–Хочу! Да хочу! Отстаньте все! – И Мотя, развернувшись, бегом бросился к корпусу, едва не сбив Олю, удивленно глядящую на происходящую сцену. Макс изумлено повернулся, как оказалось, все ребята остановились и стояли, слушая их разговор, «Если можно его так назвать», – уныло подумал Макс, ему почему-то было обидно, что Мотя так отреагировал. – Ну, ничего, у него просто был сложный день,– наконец решил для себя Макс, – вот и взбесился, с кем не бывает. Он улыбнулся ребятам.

–Все в порядке, я жив, – пошутил он, – ну что идем? – Милана тут же дернула головой, словно мотнула невидимым хвостом, как ее кошка, и поспешила удалиться, за ней засеменил Илья. Макс уже догнал близнецов, но тут из травы выпрыгнул кузнечик, он был большой с ярко красными подкрылками и громко трещал.

–С-с-саранча! – вскрикнула Оля.

–Щас я его, – Олег уже занёс ногу, чтоб раздавить насекомое, но кузнечик так же ловко подпрыгнул и исчез в траве с другой стороны дорожки. Макс хотел было пошутить, но почувствовал, как нарастает тревога, уже было такое громкий звук, красный цвет. Тревога, тревога, словно кто-то крутил кадры из фильма, скорая помощь, упавший снег. «Тревога!» – вопил разум. И Макс молча кинулся в след за убежавшим Матвеем, оставив на дорожке удивлённых ребят.

–Да что это с ними? – тихо произнесла Лиза, дергая за рукав Луку.

–Не знаю, – пожал плечами тот, – захотят – сами расскажут, – он улыбнулся Лизе и вновь посмотрел туда, где скрылись мальчики, в глубине его серых глаз затаилась сталь…

Макс видел, как Мотя забежал в корпус и поспешил за ним, он почти догнал его и с удивлением заметил, что Мотя сворачивает в его комнату.

–Он же не знает, кто, где живет, – мелькнула у него мысль, – он опоздал вот и забежал в первую комнату с краю. – Пока эти мысли проносились у Макса в голове, он оказался возле двери и вдруг увидел странную картину. Мотя стоял на пороге, словно с разбегу врезался в невидимую стену, стоял прямо, как будто по стойке смирно. Он не пытался войти или выйти из комнаты, он просто стоял.

–Матвей, ты чего? – позвал его Макс.

Матвей медленно повернул к нему голову, и Макс поперхнулся словами, увидел, что глаза у Моти закатились и под, слегка опущенными, веками подрагивают белки. Мотя оскалил зубы и утробно зарычал. Макс шарахнулся к стене. Но Мотя не кинулся на него, он вообще не сделал не единого движения, зато вдруг заговорил.

–Я так вас всех ненавижу! Я ненавижу тех, кто все знает, и ненавижу тех, кто ничего не знает. Я ненавижу вас за то, что вы радуетесь, попав сюда. Я ненавижу это место, ненавижу всех, потому что вы будете лучше меня. Все всегда лучше меня. Бабка выпорет меня, если меня отошлют, и выпорет, если я буду плохо учиться. Она всегда меня порет. Я хотел сбежать, я не хотел сюда идти, я бежал по другой дороге и оказался дома. Опять дома. Там, где меня ненавидят. Я разбил колени, я плакал, чтоб она меня не била. А она уже занесла розги. Я хотел бы, чтоб ее не было, или чтоб я потерялся, я ненавижу всех, у кого нет такой бабки. Я ненавижу себя за то, что она есть. Если бы не появились учителя и не забрали бы меня, она бы снова достала розги, она всегда…