– Сложно понять тебя, вкладывая все свои силы и средства на твое воспитание, а ты не хочешь принять этого. – Ответил обиженный отец и закрыл за собой входную дверь, удаляясь в неведении.

– От части, он прав, твои родители хотя бы не забивают на тебя. – Вмешался Лиам, дабы остудить пыл обиженной девушки.

– Неужели ты так же не понимаешь меня? Всю жизнь я твердила родителям про свой неуловимый интерес к экспедициям. – Рассказывала Беатрис, едва сдерживая слезы. – А в ответ я получала лишь вечные лекции про то, что мне необходимо ехать в столицу и получать нужное образование.

– Светлое будущее для тебя – это их основная обязанность.

Девушка продолжала смотреть на закрытую дверь, через которую пару минут назад вышел ее отец:

– Почему таким путем? Рассмотреть образование можно в собственных интересах. Ты не задавался вопросом, что стюардесса или обычный моряк способен за пару дней увидеть больше, чем ты за всю жизнь? Они за это получают не маленькие деньги, между прочим. Современность привязывает нас к стулу, наша деятельность заставляет нас изо дня в день видеть одни и те же стены, которые, впоследствии, станут психическим расстройством в нашем подсознании.

– Родители предлагают тебе деньги, получить образование, реализуй это право. – Просыпаясь, вмешался Рафаэль, сонным, подслушивая интересный разговор.

– В том то и проблемы, они хотят отучить меня на занудливого юриста или, что еще хуже, приковать меня к стулу какой-то офисной компании. А я считаю, человеческая жизнь дана, чтобы на всю катушку показать свой интерес к ней и увидеть, как можно больше.

– Болтать можно вечно. – Вновь вмешался Рафаэль, пытаясь одеться, ибо нужно собирать походный рюкзак.

Ребята заранее договорились, что каждый понесет по рюкзаку, кто-то с бытовыми предметами, кто-то с едой, а кто-то с медикаментами.

Лиам надел свою камуфляжную полевую форму, затянул потуже поясной ремень и разложил на столе карту области. Фаркфорт находился вдали от других городов и деревень, а проезд в него был доступен только поездами, которые без того, ходили крайне редко.

– Интуиция подсказывает мне, что нам нужно сюда. – Предложила Беатрис, рисуя крест на карте своим толстым, черным маркером.

– Нам не обойтись без этого. – Сказал Рафаэль, достав из старого в пыли шкафа, двуствольное ружье своего деда.

– Почему ты раньше не рассказывал о нем? – с особым интересом обратилась Беатрис, рассматривая охотничью гравировку на деревянном прикладе.

– Оружие не любит, когда им хвастаются и без надобности размахивают у кого-либо перед носом. – Ответил парень, аккуратно складывая оружие в старый, коричневый чехол, на котором местами осталось несколько прорех от потертостей.

Стрелка часов перевалила за пять вечера, солнце уже начинало заходить за горизонт, создавая окровавленного цвета закат. Ухватившись за лямки рюкзаков двумя руками, ребята шли из города на запад, навстречу алому закату. Они шли по одной тропинке друг за другом, где трава уже натоптана, что идти по жесткому грунту намного легче.

– Никогда не думал, что скажу так, но от этого направления мне не по себе. – Поговаривал Лиам, ступив на край, выводящей из города, тропы.

Нацелив свой взгляд на местную темную чащу, он знал, что в зарослях небезопасно, а в это время года – особенно. Ядовитые змеи, волки, временами медведи, незаметны за долю секунды до приближения. Ибо болотные заросли высоко обвивали кончики деревьев, что дневной свет с трудом попадал внутрь чащи, и цвет животной шкуры с легкостью сливался с цветовой гаммой многих растений. Запах сырости, который при первом вдохе вызывал тошноту, провожал до самого выхода из чащи. Это объясняется тем, что с проливными дождями, из-за плохого освещения, почва еле-еле высыхает. Наши путешественники преодолели мрачную топь и вышли на крутую гору. С ней можно сравнить маршрут, проложенный на бумажной карте.