– Утром вас хотят видеть дизайнеры с макетом, а в тринадцать пятнадцать вы обедаете с Бальмером.

– В какой забегаловке?

– Я заказала столик в «Тильбюри». Годится?

– Как всегда. А Бальмеру чего надо?

– Ничего. Это его надо подстегнуть. Он получил большой аванс, и Менье боится, что он будет тянуть резину.

– Много он понимает, этот ваш Менье. Бальмер всегда сдает рукописи в срок.

– Менье сам спит на ходу!

– Почаще мне это повторяйте. Америкашкам мейл отправили?

– Конечно, шеф.

Мадам Мартен, хозяйка «Тильбюри» на улице Драгон, дама в возрасте Полины Реаж[3], несет личную ответственность за желудки доброй половины французской издательской братии. Она заботливая хлопотунья, этакая лионская мамочка, непонятно зачем оказавшаяся в Сен-Жермен-де-Пре. Помню, в молодости, собираясь основать свое издательство, я раздумывал, стоит ли мне открываться в этом квартале, – причиной моих сомнений была она, потому что я своими глазами видел, как толстеют мои старшие товарищи, делаясь все более грузными и неповоротливыми, – пугающая картина. Мысль о том, что в один прекрасный день я стану таким же, меня отнюдь не прельщала. Положение отчасти спасали два выдающихся аскета, неизменно сидевшие за одинокой бутылкой воды «Эвиан». Это были две статуи Командора, два Джакометти от книгоиздания. И я сдался. В конце концов, состояния я, может, и не сколочу, зато хоть питаться буду хорошо.

– Я оставила для вас обычный столик, месье Дюбуа.

– Вот спасибо, мадам Мартен. Пожертвовать круглым столом ради всего двух посетителей, да еще на улице, где каждый квадратный сантиметр на вес золота, – это ли не щедрость!

– Постоянный клиент с таким прекрасным аппетитом вполне мог бы претендовать на половину моего ресторана!

– Я бы не возражал.

– Сегодня у меня бланкет.

– Я жду Бальмера, но пока что-нибудь выпил бы.

– Как всегда, бруйи?

– What else?[4]

Чистое наслаждение – наблюдать, как, переваливаясь с боку на бок, она ходит между столиками. Неделями ловя обрывки разговоров, она наверняка в курсе всех наших секретов. Так, мне бы очень хотелось узнать у нее, что замышляет толстяк в глубине зала – кого из моих авторов он собирается сманить, суля златые горы и всемирную славу…

– Вот ваше бруйи. Как, достаточно охладилось? Еще есть неплохое бордо.

– Ни за что. Видите ли, на работу я прихожу раньше всех. Пашу как вол. Решения, в правильности которых не сомневаюсь, я принимаю до обеда. Вы обратили внимание, что двадцать лет назад я приходил обедать в половине первого, потом – в час, и вот докатился до часа пятнадцати? И ведь это не случайно. За обедом я немного выпиваю, чтобы до вечера в голове плавал легкий туман. Он помогает мне принимать решения неожиданные и странные. В нашем деле без этого нельзя. Издательское ремесло требует не только точных расчетов. Иногда все зависит от случая – сумасшедшего, я бы сказал, пьяного случая. Разумеется, это мое личное мнение. Те, кто делает ставку на Лагардов с Мишарами[5], сколачивают недурные состояния – вот они пусть и пьют выдержанное бордо… Простите. Алло?.. Бальмер? Привет. Ты что, хочешь меня голодом уморить? Уже половина второго!

– Пируй без меня. Тут такое наклевывается… Я сейчас в представительстве Apple, не знаю, насколько задержусь. Они предлагают, чтобы я писал им тексты для айфонов и айпадов. Представляешь? Прощай, бумажный роман, прощай, Гонкуровская премия! Теперь буду строчить текстики по полстранички, веселить народ. Золотая жила! И работы – непочатый край…

– А ты не забыл, что должен мне текст? И без всяких новомодных примочек? Старый добрый роман?

– Да не забыл, не забыл. Но ты уж мне поверь – это нечто! Ты тоже должен заняться чем-то в этом духе. Эти ребята просто гении! Ну, пока. Увидимся!