Я скатала матрац и одеяло и встала у входа, дожидаясь, пока меня выпустят. Когда охранник открыл дверь, обернулась и улыбнулась своим сокамерницам.

– Приятно было познакомиться, девочки! – жизнерадостно сказала я, но они были слишком заняты, стараясь не встретиться глазами с охранником, чтобы попрощаться со мной хотя бы взглядом. Честное слово, здесь следовало бы вести курсы этикета. Пожалуй, напишу-ка я кому-нибудь об этом письмо.

Охранник повел меня по длинному коридору, предварительно сковав руки и щиколотки. Металл врезался в ахиллово сухожилие, и боль была невероятная.

– Э-э, прошу прощения, офицер… – прошептала я.

– В коридорах молчать, – проворчал он.

– Хорошо, просто…

– НИКАКИХ РАЗГОВОРОВ В КОРИДОРАХ!

– Ладно, – резко ответила я. Словно снова оказалась в начальной школе. Ходить молча, ровным строем и повиноваться приказам. Я чувствовала себя несмышленым ребенком, мать вашу! На прошлой неделе я была управляющей ресторана, а сегодня на меня орут за то, что я не вовремя заговорила.

– Итак, я сейчас сниму наручники и ножные браслеты и передам вас мисс Дэвис, – сказал охранник.

О-о, мисс Дэвис, как приятно звучит! Стоило ему снять с меня цепи, как щиколоткам сразу стало легче. Он открыл дверь в мрачную комнату, где меня прямым взглядом в лицо встретила женщина-охранница, не спускавшая руки с пистолета.

– Снимите одежду, пожалуйста, – потребовала мисс Дэвис.

– Но-но, мы только что познакомились, вроде как рановато, не надо…

Она оборвала меня прежде, чем я успела договорить неуклюжую шутку:

– Боже мой, ты миллионный человек, который мне это говорит! Снимай свою чертову одежду, руки на стену. Сейчас же!

Очевидно, мисс Дэвис шуток не понимала. Запомним.

Вначале она заставила меня принять душ с помощью душевой лейки на стене. Мне было очень некомфортно мыться на глазах у совершенно незнакомого человека, но после душа, когда она велела мне «нагнуться и расставить ноги», унижение достигло совершенно нового уровня.

– Надевай, – жестко велела она, кидая мне новый комплект формы. Потом вручила рулон туалетной бумаги и зубную щетку. – Мыло у нас кончилось, скажешь ночной охране, они принесут.

– Не проблема, – пробормотала я, понимая, что пройдет еще четыре дня, прежде чем я получу мыло. Оказалось, мой комфорт – не главный приоритет сотрудников тюрьмы. К осознанию этого – и многих других любопытных фактов, касающихся охранников, – я пришла со временем.

Дэвис подвела меня к широченной двери и бросила «готова» в рацию тому человеку, который отвечал за ее дистанционное открывание и закрывание.

Мне захотелось выхватить у нее рацию и завопить: «Погодите! Я! Я не готова!» – но я догадалась, что, вероятно, получу за это удар электрошокером.

Когда дверной замок щелкнул, она распахнула дверь и сказала:

– Ты в пятой, – а потом захлопнула ее за мной. И тут я услышала громкий рев тех самых диких женщин.

Впрочем, рев мгновенно прекратился. Воцарилась абсолютная тишина, и сотни женщин внезапно стали пожирать меня глазами. Я не знала, что делать, и неловко улыбнулась им. Одни рассмеялись, другие начали выкрикивать нецензурные комментарии, а одна завопила:

– Подсадная шлюшка!

Я не поняла, что это значит, но позднее выяснила, что если ты выглядишь не так, как тюремные завсегдатаи, другие заключенные считают тебя копом под прикрытием. Так что это хорошо.

Я нашла камеру номер пять и нерешительно ступила внутрь. Из шести металлических коек четыре были заняты матрацами, поэтому я двинулась к одной из пустых.

– Привет, я Тиффани. Вы не против, если я положу свой матрац сюда? – спросила я беззубую женщину, которая ковыряла ногти на ногах, сидя на верхней койке.