– Уже можно подниматься?

Ответа не последовало, только тишина.

– Ты меня слышишь?

Ветер завывал между деревьями у меня почти над самой головой и больше никаких звуков.

– У тебя там всё…

Я не успел договорить. Фразу прервал громкий крик, почти заложивший уши. Её крик, и от этого становилось как – то не по себе независимо от значимости причины, заставившей её закричать.

– Игорь, руку, быстрее выстави руку!

В тот момент у меня даже не появилось мысли о том, что, держась за выступ одной рукой я могу сорваться. Молниеносно найдя самый большой и, по моему мнению, удобный для хватки камень, вцепился в него левой рукой и отвёл назад правую, совершенно не представляя последующих своих действий. Сначала посыпался снег в большом количестве, закрывая обзор и оставляя в поле видимости только область под ногами. Крик всё приближался, но я не мог ничего сделать кроме как продолжать держать вытянутой руку, которая по локоть выходила за снежную пелену и из – за этого от меня, к сожалению, ничего не зависело. Тишина сменила крик, на доли секунды достигший высоких частот. Мгновения показались вечностью, только эта вечность длилась миг, прерванный резким рывком правой руки вниз. В левую руку врезался камень, раздирая кожу на пальцах и обагряя снег под ладонью, правда боль не чувствовалась, поэтому только усилив хватку и сжав крепче Её руку, я напрягся как готовившийся к атаке зверь и замер. Снег перестал сыпаться и перед глазами предстала картина, от которой перехватило дыхание и перед глазами забегали маленькие искры. На высоте, вскружившей голову, медленно раскачивалась Она, держась за мою руку. Кровь струйками от ладони добралась до плеча и впитывалась в изодранную рубашку, расползаясь кровавым пятном.

– Ты в порядке?

– Да, всё нормально, чего про тебя не сказать, – заметила Она. Казалось, что она совершенно спокойна в ситуации, попав в которую многие бы обзавелись несколькими седыми волосками.

– Как тебя поднять?

– Лучше раскачай меня немного чтобы я могла ухватиться за что – нибудь на скале.

– Как же рука? – задал я волновавший меня вопрос. Лишаться нескольких пальцев я совершенно не хотел.

– Ничего с ними не случится, правда. Верь мне.

Можно даже не говорить о том, что другого выбора у меня не было. Несколько раз качнувшись, Она не с первой попытки, но довольно быстро изловчилась и перепрыгнула на камни немногим ниже меня. Теперь дело оставалось за малым – забраться на ровную поверхность, помочь выбраться наверх спутнице и, наконец, отправиться к людям за помощью. Сделав два последних рывка, я ухватился за край, но рука тут же соскользнула. Осмотревшись по сторонам и найдя едва держащийся кусок породы, я вырвал его и разбил ледяную корку, находящуюся на краю. Вот сейчас можно было забираться, не нервничая по поводу повторного соскальзывания. Наконец – то вершина покорилась, представив взору бескрайние сугробы, которые на самом деле доставали по высоте до пояса. Из них кучками по несколько штук выглядывали невысокие и, если вдобавок судить по состоянию, старые ели. Посреди сугроба прямо напротив меня была проделана тропа, покрытая местами царапинами и кое – где небольшими трещинами, оставленными, скорее всего, Её ногами при безуспешных попытках удержаться во время скольжения. Ветер, прежде просто свистящий, теперь начал неумолимо валить с ног, что было очень не кстати ввиду находящегося всего в нескольких шагах позади меня обрыва высотой в несколько десятков метров. Внезапно налетевший усилившийся порыв свалил меня с ног на безупречно ровный, пригодный для проведения чемпионата мира по фигурному катанию лёд и потихоньку покатил к краю. Мне ничего не оставалось кроме бредовой на тот момент мысли забраться в сугроб, который обязан был меня задержать. Едва я попал в него, как снег набился под свитер и начал засыпаться в рукава рубашки, сразу попадая на тело, отчего по телу волнами побежала мелкая дрожь, мешающая как следует задержаться на одном месте в хоть и ненадолго, но позволившем мне удержаться в сугробе.