Но недолго мне пришлось радоваться новому статусу. Близилось лето… Последнее лето перед началом новой жизни. Меня ждала школа. Но это совсем другая песня.
Первый поцелуй
Мне было двенадцать, и я ощущала себя совсем взрослой. Даже взрослее, чем сейчас. Я тогда носила мини-юбку и провоцировала своими ногами всю нашу казанскую школу. На переменах мы прохаживались с Веркой по коридорам и горланили песни. И ведь никто не мог слова сказать против, потому что получалось хорошо. Пели мы от души, и без нас в школе было бы скучно.
Верка – дочь классной руководительницы Раисы Абдурахмановны (ибн Хоттабовны, как её дразнят за глаза). Мы дружим с детства, поскольку живем в соседних квартирах. У Верки волосы светлые и короткие – карэ, а у меня – черный хвост до пояса. У нее глаза чуть раскосые – восточные, а у меня – вертикальные, как у героев японских мультиков. Я повыше Верки, а она сильнее. Она бегает быстрее, зато у меня голос больше по диапазону. Эти сравнения можно продолжать бесконечно. Мы очень разные, но всегда сообщницы. Всё время что-то придумываем, прикалываемся, смеёмся, мистифицируем и… соперничаем.
И все эти короткие юбки, дикие прически, крутые шмотки – существовали даже не ради мальчишек, а ради того, чтобы друг друга поразить. Наповал. Дуэль, блин…
На уроках мы перекидывались записками (вместе нас, конечно, никто бы не рискнул посадить), перемигивались, открыто обменивались «тайными знаками», показывающими, что настоящая-то жизнь наша проходит где-то в иных сферах. За стенами нашей спецшколы с медицинским уклоном. Сначала мы в это играли, а потом… Кажется, доигра…
Нам завидовали прилизанные девочки с тощими косицами, которые всё еще скрытно носили в портфелях кукол, мини-мальчики, едва доросшие до нашей груди, девочки-переростки, которые в свои двенадцать выглядят на все тридцать, а интересы у них, как и у девочек прилизанных. Короче, завидовали все.
У нас с Веркой была традиция. Мы влюблялись в одного мальчика и начинали слагать ему серенады. Прямо вот так – выбираем, в кого влюбляемся в этом году, и начинаем слежку. И ведь получалось. И сердце трепыхалось, и дыхание перехватывало, когда ОН проходил мимо или удавалось что-либо о нем разузнать.
В том году нашим героем стал ВАДИК. Он учился на два класса старше, и, в общем, в нем не было ничего особенного. Но тогда… что-то нас привлекало в светловолосом, темноглазом пареньке с длинной челкой, падающей на лоб. Конечно же, он был двоечник и хулиган. Он не выговаривал Р, и у него был сломан передний зуб.
– Какой же он классный! – жеманно говорила Верка и по-взрослому поправляла волосы.
– Да-а-а, вот бы с ним… потанцевать…
– Да ладно, потанцевать… мечтательница ты, Полина… Хотя, если уж мечтать, так о большем….
Мы хохотали и разрывались от адреналина, серотонина, феромонов, эндорфинов и прочих глюкагонов, бушующих в наших юных организмах.
Не знаю уж, заметна ли была наша любовь кумиру, но однажды после уроков…
– Боже! Верка! Смотри! – процедила я сквозь зубы.
Прямо возле нашего класса стоял Вадим с каким-то кудрявым темненьким мальчиком, ростом чуть выше него. Верка остолбенела… Очаровательно наглый голос Вадима расколол тишину коридора:
– Эй, девчонки! Чё испугались? Сег’ого волка увидели?
Мальчики засмеялись, а наши с Веркой щеки арбузно заалели…
Мы попытались отшутиться. Я с переляку ляпнула какую-то чушь.
– Ладно, мы вас п’говодим домой, так уж и быть! – сказал Вадим, глядя куда-то в сторону.