– Блин, Петрович! Так мы сегодня не летаем? – Лена расстроено посмотрела на техника самолета.

– Самохина! Налетаешься еще! Нам выживать надо! Это гребаное государство нам ни копейке не выделяет. Самим надо крутиться! Хозрасчет, ети его мать! – Петрович сердито сплюнул.

На летном поле задымил костер, запахло шашлыком. Ребята сидели на лавочке возле СКП. Рядом крутился аэродромный пес Лонжерон. Из кабины СКП неторопливо вышел начальник аэроклуба Смирнов и, достав пачку Беломора, закурил.

– Ну что, сладкая парочка, приуныли? – он весело взглянул на ребят.

– А что нам веселиться, Иван Викторович? Думали, полетаем сегодня. А тут эти покатушники нарисовались. Пропади они пропадом. Тем более, что взяточники – сказал расстроенный Никита.

– Ты это зря, Скворцов, работников налоговой инспекции ругаешь. Они тоже люди, и им тоже отдых нужен. Тем более праздник у них – день рождения руководителя. Сам понимаешь, всем надо рюмку выпить с начальником. Признаться ему в любви…

– Ни хрена себе, триста штук из бюджета государства на день рождения начальника! Щоб я так жил. А нам потом верещат по телеку – заплати налоги и спи спокойно. Я-то налоги заплатил, а эти твари их сейчас пропьют – зло сплюнул Петрович, который уже подготовил самолет к вылету и лениво стоял около столба с громкоговорителем.

– Не ворчи, Петрович, сами эту власть выбрали, теперь некому жалиться – Смирнов глубоко затянулся.

– Я эту власть не выбирал. Я за СССР голосовал, когда недоделок Горбачев референдум проводил. И, между прочим, 75 процентов жителей тогдашнего СССР проголосовали за. А эта сука конченная Ельцин, со своими приспешниками и удами, в Беловежской Пуще по-своему решили. Горбача в Форосе заперли и липовый документ о развале Союза приняли. А это не что иное – как измена Родине. И за нее за яйца вешать на площади надо, а не памятники по стране для этого иуды Ельцина строить – Петрович зло плюнул себе под ноги и напоследок еще и выругался матом.

– Петрович, не матерись, дети рядом – Смирнов улыбнулся.

– Дети меня простят, потому как про нашу власть бандитскую без мата нельзя – сказал Петрович уже спокойнее и подмигнул Ленке. Она подмигнула ему в ответ и заулыбалась.

– Ладно, хватит митинговать. Петрович, технику готовить быстро. Я буду в передней кабине. Ты готовишь матчасть. Самохина и Скворцов – вы пристегивать покатушников в задней кабине. Да, не забудьте у них из карманов все вытащить. А то на отрицательно перегрузке что ни будь вылетит, потом самолет будем разбирать. Обувь на каблуках снимать, бусы, серьги снимать, кольца тоже. Телефон, и прочую хрень, в кабину не брать. Смотреть всем строго. Если проглядите – шкуру спущу – Смирнов строго посмотрел на подчиненных.

– Да, еще, Петрович. Пакеты под блевотину приготовь. А то народ после шашлыков. Вдруг у кого он назад попросится.

– Будет сделано, командир – Петрович вмиг изменился и вытянулся по стойке смирно.

– А сейчас предполетный завтрак – Смирнов вытащил два яблока из кармана и кинул их Лене и Никите. Затем он поднялся по лестнице и скрылся в кабине СКП.

Ребята дружно захрустели яблоками, снова усевшись на скамейку. Рядом уже вовсю гуляли налоговики. Слышалась пьяная речь и хвалебные тосты. Именинник, толстый, маленького роста начальник налоговой инспекции, то и дело подскакивал и любезно кланялся очередному оратору. Петрович глянул на пьяную компанию, очередной раз зло сплюнул и пошел к самолету.

Через час, когда Лена и Никита уже дремали под теплым солнышком, из СКП выскочил Смирнов и громко крикнул:

– Начинаем работу, всем по рабочим местам.