Никита и Лена подбежали к беседке. Все гости были уже изрядно пьяны. За столом уже никого не было, и теперь они сидели небольшими группами на многочисленных скамейках. Снующие официанты разносили спиртное. Лев Николаевич и Леонид Петрович сидели рядом в небольшой компании. Невысокого роста мужчина оживленно спорил с соседом, размахивая стаканом с виски.

– Вот ты, Иваныч, как лидер партии, и веди народ в правильном направлении. Мы тебе за это членские взносы платим. И главное – чтоб никакой бузы. Хватит нам уже революций! Нам страну надо поднимать. Никаких переворотов больше. И никакой смены власти. Раз Путин победил – пусть рулит. Я в него верю – он пьяно икнул.

– Да… Уже двенадцать лет рулит, а страна как падала в пропасть, так и продолжает. И пропасть эта не бездонная. Вот промышленный потенциал, который коммунисты создали, добьют. И когда атомные электростанции начнут взрываться от старости, когда тепловые и гидроэлектростанции встанут. Когда будет холодно в домах и нечего жрать. А американские евреи еще и цены на нефть уронят. Как в восьмидесятых. И вот тогда и начнется веселуха. Народ возьмется за вилы и начнет рубать этими вилами налево и направо. Кончено, цари нынешние будут уже на Канарах мемуары писать. И с улыбкой на наши мытарства поглядывать. А нам тогда всем достанется, и левым и правым – негромко ответил Иваныч. И через минуту добавил:

– И к тебе на птицефабрику заглянуть, Гаврила Гаврилыч.

– А ко мне зачем? Я зарплату вовремя плачу, льготы у меня разные. Опять же детский садик на балансе. Меня-то за что вилами? – возмутился Гаврила Гаврилович, владелец местной птицефабрики.

– За компанию – тихо сказал Леонид Петрович.

– Не понял? Какую компанию?

– Притча такая есть. Собрался хан дочь замуж отдать и объявил – кто попадет стрелой в яблоко на голове пажа, за того дочь отдаст и пол царства в придачу. А кто промажет – тому голову долой. Собрались стрелки. Всем хочется с ханом породнится. Выходит первый. Стреляет и промахивается. Схватили его и отрубили голову. Выходит второй. Долго целился. Пускает стрелу и попадает в яблоко, но стрела немного задевает голову пажа. Ему тоже отрубают голову. Наконец подходит третий стрелок, долго целится и пускает стрелу. Та попадает прямо в яблоко. Все захлопали в ладоши, а хан велит и ему отрубить голову. Когда его спросили – за что? Хан ответил – за компанию…Вы, уважаемый Гаврила Гаврилович, знаете, как помещиков жгли и на вилы сажали во время великой октябрьской революции? Ведь большинство купцов и промышленников были честными и преданными России людьми. А как полыхнуло, так всех подряд стали резать и жечь… За компанию. Нельзя доводить народ до отчаяния. А сейчас революционная ситуация налицо. Низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять.

Власть устроила себе коммунизм в отдельно взятом городе под названием Москва. А то, что дальше кольцевой дороги – это ее не касается, – закончил он так же тихо. Насупила тишина. Лев Николаевич поднялся и громко сказал:

– Вообще у меня день рождения! О политике ни слова! Гуляем! Скоро спортивный самолет прилетит. Моя крестная доченька подарок мне устроила. Высший пилотаж будет показывать. Начальник местного аэроклуба будет пилотировать. Мастер своего дела. Я лично с ним знаком. Так что давайте, господа, на берег реки подтягивайтесь. Обещали красивое шоу – он взял за руку Леонида Петровича – пойдем Лёнечка, прогуляемся.

Они пошли по широкой дорожке, ведущей к берегу реки.

– В сущности ты, Лёнечка, прав. Этот грабеж не может продолжаться бесконечно. Страна обладает несметными богатствами. 40 процентов мировых богатств у нас, а народ реально в нищете. У власти махровые бандиты. Посуди по нашему городу. Мэр – бывший рэкетир. Две судимости. Прокурор крышует весь бюджет. Все, кто работает с бюджетом, отстегиваю ему 10 процентов. Это знают все. Начальник УВД реально снабжает город наркотой. Всё, что изымают у мелких торговцев наркотиками, через его же ментов опять попадает на рынок. Только его людей никто не трогает. И так по всей вертикали власти. Страну поделили, и теперь молча качают из нее бобло. Не сегодня – завтра нефть упадет, и в стране начнется хаос. Семьдесят процентов продовольствия из-за рубежа. Мы уже на продовольственной игле у американцев. Про армию я боюсь говорить. Жалкие остатки. Вчера показывали учения армейские. Два самолета летят, а диктор слюной давится от эйфории. Вот, летит гордость страны – два новейших самолета. А то, что на такую страну эти два самолета – слону дробина в жопу, об этом молчит… Дело времени… Ты правильно сказал. Американцы ждут, пока мы добьем промышленный потенциал, который нам в наследство от СССР достался. Затем они цены на нефть уронят, как в восьмидесятые, и дело сделано. Мы сразу встанем в ряд с африканскими отсталыми странами. Все наши республики без особых проблем объявят суверенитет. И мы будем страной под названием Россия в границах московской области. А цари наши нынешние будут писать мемуары, где ни будь в Венеции. Или в Альпах разводить пчел. Сегодня мы имеем семьдесят процентов износа оборудования тяжелого машиностроения, изношенные коммуникации в городе, разрушающиеся электростанции. Дороги уже в отдельных регионах превратились в направление. Ветхое и аварийное жилье – это уже катастрофа. И все хуже, и хуже, и хуже – Лев Николаевич зло сплюнул в сторону и ускорил шаг.